Пульс России. Переломные моменты истории страны глазами кремлевского врача

В Таджикистан мы поехали по просьбе профессора Х. Х. Мансурова — моего бывшего аспиранта, а потом докторанта. Теперь он директор Института краевой медицины (гл. образом терапии), вошедшего в систему нашей Академии. Он, безусловно, талантливый и энергичный деятель, хорошо наладивший работу в области изучения печеночных заболеваний (и, я бы даже сказал, создавший оригинальное цитохимическое направление в этой области, — отчасти при помощи своей жены, биохимика). Оба Мансуровы, он и она, являются примером передовых таджиков, она к тому же совмещает в себе женщину-ученого и женщину — мать троих детей и просто приятную даму общества. Вообще таджики мне понравились — недаром они горды своим национальным происхождением (Омар Хайям, поэт, и Авиценна, ученый, медик, говорят, они, были таджиками). Они считают себя ветвью староиранской культуры. Съезд терапевтов Таджикской ССР был открыт торжественно, с участием представителей правительства и Верховного Совета и т. д. В день открытия в газетах был опубликован указ о присуждении мне звания заслуженного деятеля науки Таджикской ССР — сказано: «за подготовку высококвалифицированных научных кадров» (кажется, в лице одного Мансурова). Так, не получив звания заслуженного деятеля науки в своей стране — РСФСР, я получил это звание здесь. Мне сильно аплодировали на съезде и до и после доклада. Хороший доклад сделал Логинов (этот мой сотрудник отличается желчным неврастеническим характером, но дельно делает свою работу — по лапароскопии).

Душанбе — новый город (когда-то это был маленький кишлак, а при Сталине было развернуто громадное строительство — в честь чего и из рабских побуждений город был назван Сталинабадом, а когда Никита Сергеевич погорел, решили вернуться к названию кишлака). В нем все, как положено столице, — здания правительства, Верховного Совета, Университет им. Навои, Медицинский институт им. Авиценны, министерства, театры, даже своя Академия наук.

Можно спорить о тяжеловесности архитектуры («метростроевской»), для южного нового города могли бы быть найдены другие формы. Но тут строили под Грецию и Рим. Погода была дождливая, но все цвело, лишь в последний день показалось солнце, и я поехал на машине в горы за 80 км. Сперва шли нависшие голые скалы, но потом выехали на смотровую площадку, окруженную громадами снеговых вершин, лед спускался к самому шоссе. В музее познакомился с таджикскими художниками, пишут в манере соцреализма, чуточку, может быть, свободнее, — один из них повел меня домой и подарил превосходный этюд. Он — автор портрета Авиценны, висящего в музее (Хошмухамедов). Давали нам в театре избранные балетные номера. Поразителен столь быстрый расцвет культуры! Вот куда надо ездить для того, чтобы почувствовать величие эпохи, значение нашей революции, прогрессивную роль социализма. На заключительном банкете угощали — в меру — местными блюдами; плясала хорошенькая молоденькая танцовщица, которая любезничала со мною и обещала приехать в Москву (у нее там подруга — Стручкова) и встретиться, «если ваша жена не будет ревновать». Утром на аэродроме собралось много провожающих; на безоблачном небе горел амфитеатр снеговых гор.

В Иркутск — в июне — мы отправились целой группой: наряду со старшими — Чазовым, Вихертом и Эриной — поехали и младшие — Баранова и Руда. Вылетели мы в 10 часов, полет — 7 часов, разница во времени — 5 часов — итого в Иркутске уже поздний вечер, нас встречало множество людей со множеством цветом; д-р К. Р. Седов, постоянный участник наших конференций в Москве, теперь заведует здесь кафедрой, он же устроитель выездной сессии нашего института — совместно с Иркутским обществом врачей и медицинским институтом.

Нас поместили в особняк — в прошлом богатый купеческий дом, — в котором останавливаются именитые гости. Так, здесь останавливался Н. С. Хрущев (и я спал на той же кровати, на которой спал он). Мы были одни в доме с несколькими удобными комнатами и зажили здесь по-семейному — утренний чай, обеды, ванны и все такое.

Иркутск отличается от Новосибирска тем, что в нем еще много старых крепких домов — в том числе и больших каменных, сохранившихся со старого времени, — он ведь был не только губернским городом, но в нем жил генерал-губернатор Сибири. Город был очень богат, купцы ворочали громадной торговлей — чай из Китая через Монголию, пушнина и т. д. Нравы отличались сочетанием обрядности, традиций, послушанием старшим — и вместе с тем разгулом (пиры, любовницы и т. п.).

Новая часть развивается быстро — каменная набережная Ангары, новые здания областных учреждений, клубы, корпуса банальных современных жилищ и т. п.