ПУЛЬС СВЕТА

Никитка твёрдо бегал по дому и любопытно водил глазами. Вот ему, не отягощённому надуманными проблемами, легко решать. Чувства его чисты и ясны. Ирина улыбалась, глядя на внука. Катя с Кириллом говорили мало, просто сидели, улыбались, ничего не спрашивали. Кирилл принёс воды. Катя сполоснула немногочисленную посуду.

Попрощались, ушли к себе. Вечер незаметно перешёл в ночь. Кирилл пообещал прийти с утра. Никитка всё время оглядывался и махал рукой бабушке.

Бабушка. Ей было чуть за сорок. Она была чуть за сроком. Прошёл срок. Чего?

Вспомнила о свечах. Зажгла сразу несколько. Поставила в разных местах дома и ходила. Ходила от стены к стене, рассматривая свою колыхающую тень. Первый раз окатило холодком одиночества. Раньше… — не чувствовала этого. Был Кирилл. Он и сейчас есть. Она очень была рада, видеть его счастливым. Видеть, как они с Катей счастливы и ещё не совсем осознали это: как вдохновенно, строят они что-то необычное. Как сливают воедино ранее несовместимые понятия. Как трудно построить мир гармонии, когда не чувствуешь того, из чего состоит жизнь. Но они чувствовали. И у них получается. И сразу отозвались люди вокруг. Что-то невидимое стало их сближать и открывать какие-то забытые истины.

Ирина присела к столу. Она была счастлива за них. И жила какое-то время этим ощущением. Но горизонт расширялся неожиданно. Горизонт чувств. И стало мало этого. Это тогда, когда появился Виктор. Повеяло чем-то необычайно тёплым и новым. Тем, что надо ощутить только самой. И воспоминания о муже, вдруг ожили. Память стала ярче, чувства острее. Но он был совсем молоденьким. Совсем. Как Кирилл. Другого она не знала. Не представляла. Не стать ей такой же! Срок. Минул срок чего-то. Ему не стать таким же, как она. Но она любит его. Любит такого, каким помнила. Теперь это было похоже на материнскую любовь. Странно всё. Путано. Волнами ходят чувства, но не дают ответа. А Виктор, его она любит? А можно ли любить обоих? Или это вообще не любовь? Ох, жутко на душе. Не предаёт ли она свою первую любовь? Нет ответа. Его нет! Нет! Ну хоть ты бейся о стену головой! Нет ответа!

Кирилл сказал — любовь неделима! Ну откуда он-то знает, откуда такие мысли? А ведь — прав он! Прав! Что же делать?

Она вдруг поняла. Со всем ужасом и трезвостью мысли, поняла. Никто не решит, никто не подскажет… И даже Бог не подскажет! Нет! Потому, что он и есть — любовь! Которая, может всё! Изменить мир, изменить миры!

Ирина схватилась за голову. Бессилие.

— Нельзя делить… — прошептали её губы.

Кому прошептали? Не гася свеч, не раздеваясь, упала в постель не закрывая глаз. Как наблюдатель жизни, как заложница. Разве так можно? Если б её дети так мучались, какого бы ей было? Не мучает ли она кого? Конечно… Виктора мучает, себя мучает. А Петра? Мучает. Тоже мучает. Но в чём? Сил не было. Но сон, тоже не шёл. И опять, снова появились эти живые, тёплые слёзы. Сколько лет их не было! Опять, что-то вернулось. Прошёл срок. Что же теперь? А как хочется быть счастливой и любимой! Она уже любима!

Что сделает она теперь, чем ответит на любовь? На проявление Божье?

Они оба, Кирилл и Виктор, сказали почти одно и тоже. Сказали, не сговариваясь конечно же. Быть счастливым, это и есть воля Божья! Остальное — домыслы… Домыслы и попытка кого-то, сделать человека рабом. Но Бог — это свет! Рабство — это тьма!

Она вскочила с кровати. Повернулась к иконе и замерла, в надежде вот сейчас, именно сейчас, получить ответ, рассеять сомнения в душе.

— Господи, помоги! — только и смогла промолвить.

Остальные слова не шли на ум. Пустота в мыслях и только буря чувств, металась вокруг. Переливалось тёмное и светлое. Вспыхивали как искры в глазах, и меркли. И яркие вспышки гуляли перед закрытыми веками. Высохли слёзы. Пронеслось ощущение, что она боится. Боится. Боится измены. Измены своему чувству. Но страх стал отступать, рассеиваться, как тьма перед рассветом. Проступало что-то новое, ровное и непоколебимое. Утратила ощущения времени. Онемело тело. Приятная истома заполняла душу. Где она? Что случилось?

Открыла глаза В комнате посветлело. Из окна струился мягкий, тёплый свет утренней зари. Трудно встать, трудно даже пошевелиться. Онемело всё. Просто сползла на пол. Легла на половичок, что возле кровати. Тело стало отходить.

«Я мучаюсь и мучаю всех. Нельзя быть пленницей в Божьем мире. Любовь, не может быть в плену. Это — Божественная энергия. Его дар! Дар — что бы творить! Жить любя, на радость Богу. Господи! Никогда об этом не думала. Никогда! Можно отдать себя на растерзание! Всю, по кусочкам! Но это не принесёт никому счастья! Никому! Родителю больно видеть мучение своих детей! Невыносимо больно! Нет! Нельзя мучаться! Это грех! Если нет в этом смысла, если это никого не спасает! Любовь спасёт! Вот! Это же и в Библии сказано! И в жизни так! Не так ли случилось с ней? Так! Так и случилось!»

Она запрокинула голову, посмотрела на лик девы Марии. Нет страха! Нет… Хорошо…

Закрыла глаза.