ПУЛЬС СВЕТА

У Кати чуть телефон из рук не выскочил. Только глянула в окно, на кроватку потом.

— Оль! Пока… Побудь пока!..

Так в тапочках и бежала до пол дороги. Он с той стороны. Сбилось дыхание. На слова — не хватило сил. Ни у кого. Только фуражка покатилась по тропке, блестя на солнце кокардой.

Новости разлетаются быстро. Особенно в деревне. Уж как кто узнаёт — непонятно. Но весь день сегодня хлопают двери в новом домике на усадьбе. Подъезжают и уезжают машины. Так приходят посмотреть. Сергей Борисыч как-то узнал. Приезжал, поздравил с возвращением. Ходил кругом дома, разглядывал. Хвалил, да подбадривал. Удивлялся, что ещё два домика заселились. И странное дело! Молодёжь всё! «Я к вам корреспондента пришлю! — Пусть напишет, как деревня возрождается!» Уехал к «туристам», как он выразился со смехом.

В перерывах между посещениями, Кирилл обходил не торопясь весь дом, постоял в маленькой комнатке, помолчал, обводя рукой каждый сучок. Без него уже доделали. Теперь надо продолжать. Так бы и взялся, прямо сейчас!

Катя встречала гостей, поила всех чаем, бегая весёлая, смеясь как колокольчик. Улучив минутку, подойдёт, вздохнёт, обнимет его молча, и заглядывает в глаза с улыбкой. Но нет! Кто-то опять приехал! Шумный день получился.

Никитка спал за шторкой в маленькой комнатке. Кирилл походит, походит, подойдёт. Сядет прямо на пол, долго глядит на сына.

Календарь на стене откидной. Кирилл загибает листы, смотрит. На всех листах, каждый день, зачёркнут, жирным фломастером. И так до дня, когда Никитка родился. Большой жирный круг. У него навернулись слёзы. Стоял спиной ко всем, чтоб не видели.

Дома! Вот он и дома! Сколько он думал об этом, ворочаясь по ночам на казённой кровати. И мечтал. О новом лете, о новой осени, о новой жизни.

Бабушка зашла опять, не может налюбоваться на внука. Кирилл уступил место у кроватки, вышел в сад. Огляделся, побежал вниз по склону. Посмотреть что там отродилось. Сажали с Катей осенью. Сколько всего хочется! Сразу! Но ничего, теперь никто не сможет оторвать его! Улыбнулся себе. К этому, тоже ещё привыкнуть надо.

Больше всего Ольге удивился. Как так у неё получилось? Теперь к Кате бегает. Всё говорят чего-то, о своём. На Кирилла так посмотрела, ему как-то не уютно сделалось. Сколько всего в этом взгляде. А может, поотвык он, от женского общества?

Утром, когда Кирилл был ещё в городе, Ольга прибежала рань при рань. Все знали. Сегодня Кирилл должен приехать, и Ирина с Ольгой устроили себе выходной. Но приедет, опять некогда поговорить, как тогда, с родами. А поговорить — хотелось.

Катя уже не спала, кормила мальчика. Ольга сперва долго смотрела не отрываясь, как сосёт молочко малыш. Приоткрыла рот, будто вспоминая себя, когда была грудным ребёнком, но вспомнить — не смогла. Не пришлось ей попить материнского молочка. Малыш уснул, насытившись.

— Кать! — шёпотом заговорила Ольга, когда Катя отнесла ребёнка в свою маленькую комнатку.

— Кать! А парень этот, ну, с машины нашей, уволился два дня назад… Я тебе не успела сказать.

— Да? — слегка вскинула брови Катя, — жалеешь? — как-то нежно спросила она.

— Не понимаю… — помотала головой Ольга, — представляешь! Ходил по пятам целый день, спросил где я живу, и… уволился! — смотрела Ольга растерянно.

— Может, работа не нравится, мало ли…

— А я ведь, ничего не сказала, такого, только где живу…

— Но ведь спросил!.. — улыбалась Катя.

— Спросил…, а вдруг придёт, Кать?

— Ну так меня зови! — засмеялась Катя.

— Боюсь я себя, Кать, не его! Мне ведь придётся ему о своих «достижениях» рассказать, не умолчать мне…

— Думаешь, для этого придёт? О прошлом тебя спрашивать?

Ольга улыбнулась задумчиво.

Приезд и новоселье решили отметить через день. Снова будет выходной.

— Кать, надо позвонить всем…

— Да уж все знают! — засмеялась Катя, собирая на стол.

— Вот деревня! Не успеешь появиться, уже все всё знают! — пытался изобразить Кирилл её голос.

— Ой! — схватилась она за голову, — вспомнил чего! — засмеялась закрыв глаза.

Дверь открылась тихонько. Вошла Ирина. Кивнула на дверь.

— Тимка там! Скулит! Со мной хотел…

— Мама Ира, впусти его!

— Как же, Катя, ребёнок ведь…

— Впусти мам, пусть привыкает! Мы же — одна семья! — улыбнулся Кирилл.

— Да… Ну ладно, — вздохнула Ира, — только, что б не лез к кроватке…

Тимка вырос. Забежал быстро. Заводил носом. Машет хвостом. Шерсть длинная, переливается, свисает прядями.

— Ну-ка, пойдём со мной! — встал Кирилл, из-за стола, пошёл в комнатку.

— Кирилл! Ну зачем! — всплеснула руками Ирина.

Катя, только улыбается.

— Садись с нами, я салатик сделала!

Ирина заглянула за шторку. Тимка водил носом около Никитки. Замер. Опять нюхает. Виляет хвостом, заглядывает на Кирилла. Потом опять, аккуратно водит носом рядом с ребёнком.

Ирина замерла наблюдая.

— Он никогда не тронет, мама, даже лизнуть побоится, он чувствует всё, где ребёнок, где взрослый, и у кого сколько силы, он чувствует… — говорил Кирилл негромко.

— Он ему, как нянька будет…, увидишь!