ПУЛЬС СВЕТА

— Ну!

Сдвинулась с места, заторможено передвигая ногами. Путалась в длинных полах плаща. Шейный платок, длинными концами хлестал по лицу, развеваемый ветром. Последние листья срываемые с голых берёз, неслись в воздухе. Серые тучи, перемешиваясь друг с другом, хмуро ползли, пряча за собой свет.

Руки дрожали от слабости. Порывом ветра, чуть не вырвало ручку двери из пальцев.

Мать Юры проводила их в комнату, посадив на диван, села на стул сразу.

— Значит вы всё знаете… А я сама…, недавно узнала. Он ходил такой…, расстроенный. Вроде свадьба… Я почувствовала, что-то не так. Давай спрашивать… — упавшим голосом рассказывала она.

— Он сам предложил потом… Пройти какой-то курс… Отцу не говорить и, — кивнула она на девушку, — Марине тоже…, пока. Придумали, что вызвали на сборы через военкомат ночью… Стали сочинять… А что делать… Ужас какой-то! А сами в клинику, в платную. После вчера и ездили… Мне сказали там, что форма начальная… Сможет вылечиться… Валентин ничего не знает ещё… Он бы ему дал…

— А где денег брал? — спросила Тамара.

— А где… Вон у него… — кивнула она в соседнюю комнату, — всё ремонтировать тащат… Магнитофоны, телевизоры…, ещё что-то! Хотел антенну поставить…, эту спутниковую… Придумывал всё…

— Как же он, что же толкнуло-то? — снова спросила Тамара.

Марина молчала. Пряталась лицом в платок, одни глаза горели. Только слушала.

— … Говорит, любопытно стало, решил попробовать. Потом ещё, думал не затянет… Так… Что и будут теперь! Всё поломал… Всё испортил… Вот ещё отец не знает… Вот, горе-то… — навернулись у неё слёзы.

— Нам надо съездить… — сухо сказала Тамара, — пусть они… — повернулась к дочке, — сами решают!..

Маринка шмыгнула носом.

— Я с вами съезжу! Конечно… Чего откладывать-то… Вот как, Мариночка, у нас… — проглотила она слезу.

— Сейчас я позвоню, машина приедет… Я уж, попросила на весь вечер… — поднималась Тамара с места.

Марина не шевельнулась, только глаза сомкнула. Болтливая и шумная, слегка капризная, не проронила за дорогу ни слова. Только ворочала глазами по сторонам. Странно, как-то блестели глаза у неё. Кажется, поднеси бумагу и загорится.

Тихо и с расстановкой, мать Юры рассказывала ни на кого не гладя.

— Телевидение это хотел сделать. Кабельное. Такие планы были, бегал, бегал. Он ведь служил в ПВО, с приборами под землёй. Да и раньше увлекался, до службы. Собирал, разбирал. Сейчас телефон, какой-то… Ходит везде и говорит. И наш звонит и у него. Ох…, и что дёрнуло…

— А знаете, Марина ребёнка ждёт…

Марина только блеснула очами на мать, как обожгла. И глубже утопилась лицом за воротник плаща. Ни звука не выдавила. Закрыла воротом рот и нос.

— Ты уж, не бросай его, Мариночка, вылечится он, правда! Поклялся! Выйдет из клиники! Всё! Любит он тебя. Сказать, говорит, не смог… Боялся, что сразу бросишь его! И не кололся он… Какие-то порошки, что ли… Глотал… Ох… — с трудом выдавила она вздох.

— «Как быть, как быть! А если и ребёнок…, тоже! Или урод какой!.. Оставить? Что делать! Что делать-то! — летели мысли у Маринки, — вот сволочь, хоть сказал бы!»

Потом остыла немного. Стала успокаивать себя. И его оправдывать пробовала. Бросить? Как же… Человек ведь… И не могла без него… Как без него? Что делать-то. Ну не рак же, вылечится. Если лёгкая форма, то ничего. А он — что от неё ждёт? Что о ней думает? Ведь думает! Мучается тоже… Сейчас! Всё ясно будет! Всё сейчас решиться… Вот дурак!

Не помнит подробности. Только устремила, взгляд на дверь.

— «Нет, не он… Опять не он… Ну! Скоро ли? О!.. Боже…»

Вышел худой, длинный, нескладный в этой обвисшей одежде. Остановился сразу. Углядел всех издалека. Опять сделал шаг, увидел её. Встал снова.

— Мы сходим, с врачом пока побеседуем, — донёсся откуда-то сбоку голос матери.

— Да… не своим голосом подтвердила мать Юры.

Медленно, не отворачиваясь шёл прямо на встречу. Лицо — словно из гипса. Остановился близко, не отводя глаз.

— Прости… Не смог сказать…

С шумом выскочил подавленный вопль. Белые пальцы обвисли вокруг его шеи. Пол, кажется, качался под ногами. Почувствовала, только, что сели в большое кожаное кресло.

Откуда-то сверху, донёсся тревожный крик. Потом ещё голос, потом ещё. Перекликались будто между собой. Кирилл задрал вверх голову, прищурил глаза.

— Смотри, Кать!..

Катя рылась в машине на заднем сидении. Отошла не закрывая дверь, встала рядом с ним.

— Видишь?

— Ага… Здорово!.. А почему они клином летят, а не один за другим.

— Хм!.. Потому что за птицей, разряжение образуется… А что бы крыльями отталкиваться, воздух нужен… Турбулентность…

— Ух ты! А я не знала…

— Я тоже… — ухмыльнулся он, — сейчас в голову пришло!

— Гуси? — разглядывала Катя с улыбкой.

— Да…, утки не так кричат… — И крыльями чаще машут…

— И шеи покороче!.. — засмеялась Катя, — пошли выгружать!

— Устала?

— Да! — со вздохом усмехнулась она.

— Ты за Никиткой беги, я выгружу…

— Всё! Больше в город — долго не поеду! Кирюш! А где луковицы мои?..

— В «бардачке» посмотри…

— А коробка где?

— Примерить хочешь, похвастаться?