Пульс за сто

Нет ничего хуже, чем ждать. Особенно, когда подозреваешь, что тебя догоняют. Головную боль еще можно было терпеть. Лучинский не стал просить таблетку. Кто знает, что ему дадут? Но звуки шагов каждый раз заставляли мышцы рук сокращаться, натягивая путы. Движение было чисто рефлекторным. Все равно в нынешнем состоянии не удастся ничего предпринять. Павел Борисович настолько завел себя, что, когда сестра зашла поставить термометр, вдруг попросил:

– Нина, вы не можете со мной посидеть?

«При постороннем человеке вряд ли кто-нибудь решится».

– Посидеть? – удивилась та. – Зачем?

Лучинский не смог с ходу придумать убедительную причину.

– Так. Просто. Мне было бы спокойнее.

– Вам снова тревожно? Хотите, сделаю укол?

– Нет-нет, не надо. – Павел Борисович мысленно обругал себя. Теперь они опять подумают, что у него едет крыша. – Просто в присутствии красивой девушки выздоровление идет быстрее.

Иногда даже избитые приемы действуют безотказно. Нина улыбнулась.

– С современными лекарствами мне трудно конкурировать.

В этот момент в палату вошел генерал-майор Агеев. Сейчас он был одет «по гражданке».

«Жаль, – посетовал Лучинский, все же испытав сильное облегчение. – Генеральский мундир производит впечатление».

– Павел Борисович! Что с вами случилось?

– То, что я прикручен к кровати, у вас вопросов не вызывает?

Агеев явно смутился.

«Они уже поговорили с ним», – догадался Лучинский.

– Владимир Николаевич, я абсолютно нормален. Вы верите?

– Конечно, верю.

Наигранный энтузиазм в голосе генерала говорил сам за себя.

– Ну да, – горько усмехнулся критик. – Я совсем забыл, что все сумасшедшие уверяют в этом.

Медсестра тактично покинула палату.

– Никто не принимает вас за сумасшедшего, – заверил Агеев. – Просто, возможно, вы переутомились.

– Удар дубинкой по голове очень способствует переутомлению.

– Вы сказали врачу, что вас избили полицейские. Так оно и было?

– Об этом мы поговорим потом. Сейчас гораздо важнее другое. Послушайте меня внимательно. Предупреждаю, рассказ будет долгий. Готовы слушать?

– Говорите.

И Лучинский рассказал все с самого начала. Агеев не перебивал. По выражению лица генерала трудно было понять, как он относится к услышанному. Впрочем, такое умение Агеев вырабатывал годами.

Наконец, Павел Борисович закончил.

– Не буду спрашивать, что вы обо всем этом думаете. Просто проверьте факты. Если они подтвердятся – поговорим уже не здесь.

– Вам известен адрес дома, в котором… вы находились? – спросил Агеев.

Заминка генерала не ускользнула от Павла Борисовича.

– Увы! Они привезли меня прямо из аэропорта, а по дороге я болтал, не особенно глядя по сторонам. Но я обязательно его узнаю… – Лучинский быстро сообразил, что сказал глупость. – Впрочем, сейчас это не поможет… Стойте! – вдруг воскликнул он. – Врач! Они вызывали мне «скорую помощь». Второго июня в районе полудня. Как же его звали? – Критик наморщил лоб и тут же скривился от боли. – Черт! Проклятая дубинка… Ага! Вспомнил! Роман Иванович Мальцев. Это их человек, и, конечно, он будет все отрицать, но адрес выезда регистрируется. От полиции его не скроют. Только, умоляю, Владимир Николаевич, не откладывайте. За мной могут прийти в любой момент!

Лучинский чувствовал: чем больше он говорит о своих страхах, тем больше растут сомнения Агеева в адекватности его состояния. Но язык подчинялся не ему, а страху…

12.10

– Это типичный алкогольный психоз, вне всяких сомнений. Картина вполне классическая. Он утверждал, что его преследуют, порывался бежать, звал полицию. И тут же уверял, что именно полиция его избила. Судя по анализу крови, накануне господин Лучинский выпил около литра крепкого алкоголя. И… вы ведь не будете уверять меня, что подобное случилось с ним впервые?

– Нет. – Генерал Агеев сидел в кабинете главного врача больницы. – Ни для кого не секрет, что Павел Борисович любит выпить. Более того, не стану скрывать, история, которую он мне рассказал, довольно… необычна.

– Вот видите!

– Но в целом он выглядит вменяемым. Хотя тут я вторгаюсь в вашу епархию. Впрочем, Лучинский сообщил факты, которые можно проверить. А до той поры, как я это сделаю, переведите его в отдельную палату. Павел Борисович – обеспеченный человек, с оплатой вопросов не возникнет. Или по состоянию здоровья он должен находиться в реанимации?

Главврач посмотрел документы.

– Да нет. Томография не выявила серьезных травм.

– Вот и хорошо. И пусть эта палата будет в уединенном месте, чтобы можно было, не привлекая лишнего внимания, выставить охрану. Береженого, как говорится, бог бережет.

– У меня нет охраны. Только санитары.

– Охрану я пришлю. Они свяжутся с вами, когда появятся. Кстати, эти люди умеют быть незаметными, так что не беспокойтесь на сей счет.

Главврач явно не был в восторге, но не решился возражать.

– Хорошо, мы переведем его.

Агеев встал.

– Ну и отлично. Благодарю за понимание.

Они пожали друг другу руки.

12.30

Увидев незнакомого человека, Лучинский напрягся.

– Что вам нужно?

Тот принялся развязывать его путы.

– Вас переводят.

– Переводят? Куда?

– В другую палату.

– Зачем?