Пульсация. Книга 1. Марк

– Разве я когда-нибудь тебе в чём-то препятствовала или что-то запрещала? И то что ты до сих пор здесь – не прямое ли тому доказательство? Бога ради, Марк! Ты и дальше можешь продолжать биться головой о стенку доказывая этим что-то себе, мне или кому-то ещё. Только рано или поздно, но тебе придётся со всем смириться, принять неизбежное и отпустить эту боль с миром. Ты не из тех, кто даст себя ею убить. Да, скорее надорвёшься, заработаешь пупочную грыжу или сотрёшь кулаки до кровавых мозолей, но всё равно остановишься. Поскольку и сам прекрасно знаешь, что все твои самобичевания ничего не изменят. Как и не изменится самая главная в твоей жизни непреложная истина. То, что ты всегда, в любом месте и при любых обстоятельства, где-бы то ни было, будешь оставаться только МОИМ упрямым, взбалмошным и конечно же непослушным сладким мальчиком, которого я всегда жду в своей спальне, чтобы подуть на его разбитые коленки. – она уже подкралась к нему в самый притык – эдакая златовласая фея или спустившийся с небес светлый ангел перед совершенно обессиленным демоном, уже готовым подчиниться её сладкоголосой колыбельной, бездумно сдавшись её искренним обещаниям и прохладным касаниям нежной руки. – Приласкать и утешить, погладить по головке и убаюкать.

Тонкие пальцы Кэрролл погрузились в чёрные, как смоль, локоны его длинной и спутанной чёлки, мягко скользнув по влажному от проступившей испарины лбу. Марк, не сдержавшись, прикрыл глаза. Похоже, его действительно повело, и он действительно не хотел больше сопротивляться. И не мудрено, после таких-то бурных всплесков бесконтрольной одержимости.

– Поиграть с ним в его любимые игрушки и игры. Исцеловать каждый дюйм его совершенного тела, позволить ему самому сделать что-нибудь в ответ, то, что он любит больше всего. Ты ведь думаешь сейчас именно об этом, да, Марк? Мечтаешь снова полизать мне между ног, так ведь?..

Из приоткрывшихся губ мужчины вырвался сиплый стон. Скорее неосознанно, потому что он сразу же со всей дури зажмурился, сжав пальцы в задрожавшие от перенапряжения кулаки.

– Ты так давно не делал этого, да и я тоже очень-очень сильно соскучилась за твоим сладким и буквально сводящим с ума искусным язычком. Господи, как будто пытаешься вспомнить какой-то давний сон. А ведь только тебе удавалось доводить меня до оргазмов, трахая и вылизывая вагину и при этом совсем не стимулируя клитор.

– Замолчи!.. Хватит! – прохрипел Гордон, со вспыхнувшей с прежней силой ненавистью уставившись ей в глаза.

– Правда? Ты хочешь, чтобы я заткнулась и больше ничего не делала?

– Я хочу… чтобы ты навсегда исчезла из моей жизни и больше НИ-КОГ-ДА! Слышишь? Никогда не лезла в неё своими шелудивыми ручонками! А будешь снова пытаться ставить мне палки в колёса, кого-то подсылать и напоминать о себе…

– Тогда что? – её вызывающая улыбка искусного манипулятора и непревзойдённого провокатора моментально осадила пыл Марка. – Изнасилуешь любимую болонку моей нижней соседки?

Мужчина то ли хмыкнул, то ли фыркнул, искривив губы перекошенной усмешкой.

– Какая же ты, Лиз… циничная бл*дь! Чёртова сука и ведьма!

– Но разве тебе это раньше не нравилось, представлять меня себе именно такой? Как же ты теперь без всего этого живёшь и справляешься, без главного источника своего творческого вдохновения? Скажи, когда ты в последний раз брал в руки бумагу и ручку или, на худой конец, открывал на компьютере текстовый редактор?

Но Марк лишь плотнее сжал губы и челюсти, впервые не зная, чем ответить. И, скорей всего, этим его сейчас больше всего и выбешивало.

– Марк, мальчик мой, я никогда от тебя не отказывалась и не откажусь, что бы не случилось, и к чему бы не привело твоё затянувшееся упрямство. Да ты и сам прекрасно знаешь, что это не жизнь, а одно лишь её подобие…

– Тогда какого хера ты вытворила это со мной? – Гордон прохрипел ей прямо в лицо, с неимоверным усилием сдавливая голосовые связки, чтобы не проорать свой далеко не риторический вопрос во всю глотку. Его опять трясло, особенно руки, от дичайшего соблазна сомкнуть зудящие пальцы на её лебединой шейке.

Вот теперь Элли испугалась за жизнь Лиз не на шутку. Хотя совершенно равнодушное поведение женщины в этой сумасшедшей по своей сути ситуации шокировало ещё больше.

– Считаешь, что для данного обсуждения это самое подходящее место? – её ладонь обхватила исцеляющим компрессом горячую щёку мужчины, и Марк снова не сумел отшатнуться. – Когда ты вернёшься домой, обещаю. Я отвечу на все-все-все твои вопросы. Более того, попытаюсь помочь разобраться даже в том, к чему вообще никак и ничем не причастна, и что так долго тебя изводило все эти месяцы.

Большой палец очертил щедрой лаской контур нижней губы Гордона, чуть влажной от слюны.

– Хватит, Марк, угомонись уже. Порезвился и будет. Пора снова браться за ум.

Ещё одно совсем уж неожиданное, но также идеально просчитанное действие от Лиз. Её губы коснулись его щеки практически у самого уголка упрямо сжатого рта, продлив этот одновременно и целомудренный, и слишком интимный поцелуй на несколько невыносимо блаженных мгновений.