Пункт назначения 1990. Шаман

Лис метнулся куда-то в сени, вернулся со свертком, привезенным из города. Покопался в нем и добыл два бумажных пакетика.

— Вот, — проговорил он, — взял два, сказали, что одного может не хватить.

Вика явно засомневалась.

— А другого ничего не было.

— Не было, — отрезал парень, — сказали, это самое лучшее. Даже полезно для волос. Обещали кардинально-черный цвет!

Я бросил взгляд на упаковку. Там большими буквами значилось «Басма». В голове зародилась какая-то тревога. Отчего вспомнились 12 стульев и преображение Ипполита Матвеевича.

— Может, не надо? — Спросил я осторожно. — Может, лучше парик?

Славка обиделся. Взвился возмущенно.

— Я что зря ездил? Зря общественные деньги тратил?

С этим спорить было сложно.

Решение приняла Вика.

— Красим, — сказала она. — Кто продает, тот лучше знает.

«Остапу тоже обещали», — пробурчал я себе под нос. Но на самом деле уже сдался. В конце концов, всегда останется парик, как запасной вариант.

Сразу возникло оживление. Все были рады, что нашлось хоть какое-то занятие. Влад умчался на кухню греть воду. Вика притащила откуда-то кусок рыжей медицинской клеенки. Мне пришлось снять футболку.

Пока доморощенные парикмахеры изучали инструкцию, я, чтоб не маяться, от безделья, взял в руки книгу. Для начала получил в лоб возмущенным золотым протуберанцем, потом был обласкан облаком золотистых же искр. Потом раскрыл фолиант на первом попавшемся месте и углубился в странный процесс познания.

Что написано на старинных страницах, я не понимал до сих пор. Только это было не нужно. Сакральные знания сами собой вливались в мою черепушку, начисто игнорируя органы чувств. Я в полной мере прочувствовал на себе, что значит выражение — впитать, как губка. Из транса вывел меня грубый оклик:

— Эй, шаман, хватит уже постигать науку, давай, закругляйся.

Близко Лис не подходил, орал с почтительного расстояния. Я оторвался от книги, поднял глаза, усмехнулся. Вот что значит углубиться в знания! Я даже не заметил, как за окном спустились сумерки, как посреди комнаты поставили табурет, как Вика, облаченная в кухонный фартук, навела в миске подозрительную по цвету и запаху жижу.

— Садись! — велела она.

Я мысленно погоревал по Серегиной белобрысой шевелюре и с видом смертника взошел на табурет. Точнее, усадил на него пятую точку. На плечи мне тут же положили клеенку. Вика обмакнула в будущий черный обычную малярную кисть и принялась мазок за мазком наносить краску мне на волосы.

Пахло от жидкой басмы мерзко. Я старался дышать через раз, сосредоточил свое внимание на телевизоре и новостях. Слушал и с горечью вспоминал, к чему эти события приведут. Армения провозгласила свою независимость. Республики бежали с общего корабля, как… Мне даже мысленно не хотелось произносить этого слова. А скоро развернется во всей красе Карабах.

Мне дико захотелось переключить. Я пошарил вокруг себя глазами, пульта нигде поблизости не было.

— Не дергайся, — возмутилась девчонка. — Чего ты все ерзаешь?

Я застыл. Высшие силы меня услышали и решили эту проблему за меня — в доме попросту отрубился свет.

— Ну, вот… — Голос Вики стал расстроенным. — И что теперь делать? Я только полголовы намазала!

— Сейчас, погоди.

Влад щелкнул зажигалкой, подсветил себе дорогу и ушел на кухню. Оттуда раздалось

— Я где-то тут керосинку видел.

Что-то грохнуло, что-то упало, что-то разбилось.

— Черт! — Ему хватило осмотрительности не ляпнуть лишнего. — А вот! — Голос Воланчика повеселел. — Нашел! Сейчас у вас будет свет. Вспомнить бы где керосин.

Тут пришел черед Славки.

— Черт! — Выдал он с чувством.

Вика над моей головой еле слышно хихикнула.

А Лис признался.

— Я его на улице оставил. Сейчас принесу.

Топливо и керосинку удалось объединить минут через пять. Все это время я сидел истукан-истуканом. По шее что-то текло. Противно чесалось испачканное ухо. Свербило в носу.

— Да зажигайте уже быстрее, — не сдержалась девчонка.

— Сейчас, сейчас!

Ребята в четыре руки разожгли фитиль. Комнату наполнил теплый чуть мерцающий свет. Вика опять макнула кисть, примерилась, нахмурила брови.

— Ближе поднесите, пожалуйста. Мне плохо видно.

Славка вырвал из рук Влада лампу и сам подставил ее как можно ближе к девчонке.

— Спасибо, — улыбнулась та и принялась домазывать мою шевелюру.

Честно говоря, я всерьез считал, что как только все накрасят, надо будет смывать. Но нет, ждать пришлось долгих полтора часа. Потом над тазиком, поливая сверху из кружки чуть теплой водицей, эту дрянь старательно смывали. Дальше сушили полотенцем. После…

После я пытался рассмотреть себя в крышке сундука. В свете керосинки и Владовой зажигалки было понятно лишь то, что волосы мои стали темными. Более точный их цвет определить не удалось. Я повертелся так и сяк, порадовался, что разводов, как у Кисы, не наблюдается, плюнул и отложил это дело до утра.

Ночью меня никто не беспокоил. С чего вдруг баба Дуся дала мне выходной, так и осталось тайной. Я отдохнул, выспался и был вполне счастлив, когда постучали в дверь.

* * *