Пункт назначения 1990. Шаман

— Если когда-нибудь решишь уехать, спрятаться, если понадобится помощь, поезжай туда, скажи, что прислал Костя-Шлагбаум. Там тебе помогут.

Это было серьезно. Я кивнул, сжал бумажку в кулаке. А потом все же не сдержался:

— А почему шлагбаум?

Костя отмахнулся:

— Да так, был один случай по молодости. Потом расскажу.

Он протянул мне ладонь. На этот раз я пожал ее без колебаний. Когда закрылась калитка, когда затих вдалеке звук мотора, я повернул к дому и вдруг подумал: «А будет ли это потом?»

Глава 32

Неделя пролетела незаметно. Не приезжал Костя. Никто нас не тревожил без дела. Даже баба Дуся не проявлялась. Сейчас, по прошествии времени, я толком не мог и вспомнить, что было в эти дни.

В пятницу седьмого сентября ближе к обеду Вика засобиралась домой. Вечером они с матерью должны были идти к врачу. Хм, ко мне, одним словом, к тому, каким я был в прошлой жизни.

Вместе с ней в город решила поехать и Вера. Влад, как настоящий джентльмен, вызвался развезти девчонок по домам. Он совершенно трогательно помог Вере запаковать вещи. Потом отнес их в машину. Я смотрел на эту парочку и думал, что не зря вернулся к жизни здесь и сейчас. Лицо у Веры стало чистым, гладким. С исчезновением пятна она несказанно похорошела. Даже Славка нет-нет, да и кидал в сторону девушки заинтересованные взгляды.

Когда они уехали, мы с Лисом остались одни. Вечером на пейджер пришло сообщение от Вики: «Задержимся до вторника. В понедельник нам к врачу».

Славка прочитал вслух, горестно изрек:

— Бросили нас с тобой на произвол судьбы!

И отправился на кухню варить пельмени.

Суббота была самой обычной. Скучной.

А вот воскресное утро не задалось. Разбудил нас стук в новехонькую дверь. Хотя, стук — это мягко сказано. Кто-то барабанил со всей дури то ли кулаком, то ли ногой. В комнате царили густые сумерки. Лис подорвался с постели, отодвинул занавеску, выглянул в окно, процедил сквозь зубы:

— Какой дьявол ее принес?

Принялся одеваться. Стук не умолкал. Я тоже поднялся, прокричал, натягивая джинсы:

— Сейчас откроем!

Грохот стих. За дверью вообще все смолкло. Славка оделся первым, стукнул по выключателю, впуская в комнату свет, босиком дошлепал до двери. Я направился следом. На крыльце стояла знакомая фигура — фельдшер, соседка Макса, та самая, что давала для собаки бутерброд. Глаза у нее были зареваны, вид перепуганный. На Лиса это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Он спросил грубо:

— Что надо?

Девушка всхлипнула и разревелась:

— Помогите!

Славка даже не посторонился, перекрыл дверной проем, сказал с издевкой:

— А как же бесы? А как же сжечь тварей?

Она обиженно вскинулась:

— Я ж не дикарка! Не было меня там…

— То-то я и смотрю, никого не было, а инквизиторов набрался полный двор.

Девушка снова заплакала, прошептала умоляюще:

— Пусти! У меня сын пропал.

Я дотронулся до Славкиного плеча:

— Слав, прекращай, пусть заходит. Ребенок-то не виноват.

Лис пробурчал, уже беззлобно:

— Добренький какой, ты пожалей ее еще. А они тебе следующий раз дробью промеж глаз!

Но с пути отошел, закрыл за девушкой дверь, встал в дверях комнаты, демонстративно сложив на груди руки.

— Садись, — я предложил ей стул, сам сел рядом, — рассказывай.

Она захлопала глазами, разрыдалась еще сильнее. Слезы текли по щекам потоком. Славка, плюнул, куда-то ушел, вернулся с бумажными салфетками, сунул нашей посетительнице в руки:

— На, сопли подотри. И говори уже, наконец, что случилось. Читать мысли мы еще не научились!

Последней фразе гостья даже удивилась, выдала изумленное:

— Правда?

— Правда, — подтвердил я, хоть и не был в этом так уверен, как Лис. Мне просто в голову не приходило заняться такой ерундой. — Рассказывай, что с твоим сыном?

— Не знаю, вечером отправила спать, а сейчас! — Она не сдержалась и разрыдалась в голос.

Успокаивать пришлось ее вдвоем — Славка притащил с кухни чашку воды, я отыскал у Вики корвалол. После лекарства бедняга немного притихла, прижала скомканную салфетку к груди, всхлипнула:

— Нам утром город надо было по делам, я пришла его будить, а в комнате пусто. Окно открыто, постель не расстелена, Игоря нет. Я сначала обежала всех его друзей.

— И как?

Она судорожно сглотнула, сказала шепотом:

— Все дома, спят, никто ничего не знает.

Это уже было плохо. Куда мог отправить ночью маленький ребенок? Тут меня осенило — я понятия не имею, сколько этому Игорю лет. Глянул на нашу гостью, прикинул, что тридцати ей быть никак не может, спросил:

— А лет-то ему сколько?

Девушка трясущимися руками полезла в сумочку, выудила оттуда фотографию, протянула мне.

— Восемь ему.

С карточки на меня смотрел смешной лопоухий пацан. Белобрысый, взъерошенный, с рыжими крапинками на носу и милыми ямочками на обеих щеках. Фотографию я положил на стол, оглянулся на Славку. Тот сразу спросил:

— Что надо?

— Как обычно, воду и яйца.

— Сейчас.

Пока ждал, я смотрел на девушку и думал, что имени ее не знаю, что было бы неплохо уточнить. Она мой взгляд расшифровала верно, представилась сама:

— Лиза меня зовут.

— А меня Сергей.

Она впервые улыбнулась, обратилась уважительно, на «Вы»:

— Я знаю, Вас здесь все знают.