Пункт назначения – бесконечность

– В принципе, все готово, погружаться – не всплывать, – ответил широкоплечий коренастый англичанин с резкими, но правильными чертами лица. – Глубина для водолазов там предельная, поэтому только на всплытие несколько часов потребуется. Здесь я хотел бы обратить внимание на необходимость четко отслеживать погоду. При всплытии акванавтов на поверхности не должно быть сильного волнения.

– Понятно. Попросим несколько метеоточек вести непрерывное наблюдение в наших интересах, – ответил моложавый капитан «Сивулфа», пощипывая тонкую шкиперскую бородку.

– Вот и отличненько. – Сертиз порылся в своем бездонном портфеле, достал какой-то список и поднес его к глазам. – Так, продолжаем. Гидрографы должны быть готовы…

После совещания народ разошелся – кто по своим рабочим местам, кто по каютам.

Лейтенант Кинси поднялся с капитаном в ходовую рубку и попросил связать его со своим заместителем, который находился имеете с остальными акванавтами на Аляске. Дав нужные указания и выслушав ответ, он отключил связь и, поблагодарив, вышел на палубу.

В открытом море ветер дул посильнее и ощутимо дергал такелаж, антенны и растяжки на мачтах. Рубашка на лейтенанте сразу надулась на спине пузырем, а бейсболку чуть не унесло в море, благо она была пристегнута специальным шнуром к воротнику рубашки. Но ветер был очень теплым и совершенно не вносил дискомфорта. Зыбкое марево у горизонта предвещало знойный день. Да, экватор – это тебе не Туманный Альбион! В двух кабельтовых[53] позади, почти в кильватере «Сивулфа», шла «Аляска», а впереди, по правому борту, уверенно резал волну «Питтсбург». Посмотрев на часы, Кинси вдруг почувствовал, что давно проголодался – с самого утра он так толком и не успел поесть. «А когда, черт возьми, здесь обед?» – задался он вопросом и направился на нижнюю палубу.

В это время в каюте, где разместился Крупнов, разговаривали _ трое.

– Михаил, будь человеком, сам же говорил, что твой аппарат легко возьмет на борт пятерых! – горячился Алексей Богатырев. – Мы что, не имеем права претендовать на погружение? Мы никому не помешаем – наоборот, готовы выполнять любую работу. – Он обернулся к Ронни, ища у того поддержки.

– Что-что, а право-то вы имеете, – спокойно отвечал Крупнов. – Но вот график уже утвержден. Да что вы волнуетесь, в самом деле? Здесь работы на несколько недель, а то и месяцев хватит, а вы сразу все хотите. Нет, и не упрашивайте – ваше с Ронни погружение будет в том случае, если это позволит график!

Ронни, который понимал большую часть из того, что говорилось в каюте на русском, но сам говорил еще плохо, вдруг разразился гневной тирадой на английском. Алексей и Михаил разом замолчали и повернулись к нему.

– Нет, Ронни, никакой я не перестраховщик, – заговорил с ним по-английски Михаил. – Просто у каждого своя работа, за которую он отвечает головой. Спускаться сначала должны те, кто реально может оценить обстановку, принять решение по дальнейшим действиям. Подводные туристы потом! Ну, вот что бы ты или ты, Леш, сказали мне, вздумай я напроситься полететь к вам на МКС вразрез со всеми инструкциями и утвержденными указаниями? Что замолчали?

– Космический корабль – это не батискаф, тут все намного сложнее и непредсказуемее…

– Что я слышу! Да будет вам, звездоплавателям, известно, что ближний космос изучен намного лучше дна мирового океана! Вон и по Луне уже двенадцать человек погуляли, и на Марсе зондов понатыкали, и на Венере. На орбите целые комплексы вроде МКС и телескопа Хаббл болтаются, к внешним планетам солнечной системы аппараты запускаем, кометы изучаем! Весь ближний космос забит спутниками связи, ГЛОНАСС, ЖПС. Уже реально встала проблема мусора и регулирования движения в околоземном пространстве. Несколько случаев столкновений на орбите! Светофоры пора ставить. А о мировом океане и его дне мы не знаем почти ничего. И все почему? Да потому, что придонная среда намного агрессивней, опасней космоса и не такая бескомпромиссная. Факт! Сколько совершено полетов в космос – сотни! А посчитайте, сколько совершено глубоководных погружений – несколько десятков, и лишь одно пилотируемое на одиннадцать тысяч метров – в самую бездну. Остальные погружения среднеглубинные. С пугающей регулярностью происходят аварии на подводных лодках. Несколько подлодок попросту исчезли, не успев ничего сообщить, и только спустя годы, а то и десятилетия их обломки находили на дне! Однако причины аварий до сих пор неизвестны. «Трэшер» и «Скорпион» у американцев, «Минерв» и «Эридис» у французов, «Дакар» у израильтян и «К-129» у нас. Вот так-то, архангелы мои космические. Обещаю, что постараюсь выкроить для вас места в батискафе при одном из погружений, но сначала – океанологи, гидрографы и техники. Все, ребята, не обижайтесь!

Расстроенные, Алексей и Ронни вышли из каюты, прикрыли дверь и посмотрели друг на друга.

– Ничего, не все потеряно, старина. Все-таки он пообещал нас не забыть, – успокаивая скорее самого себя, сказал Алексей.

– Будем надеяться, – вздохнул Ронни, и астронавты зашагали по коридору.

Склянки пробили полдень.