Пунктирные линии

Мы ели в уютной тишине, а когда я закончила, то приготовила сэндвич для Карсона. Когда я уходила, Ария сидела на кровати с книгой на коленях, заплетая волосы в длинную косу.

Нервный трепет поселился у меня в животе, когда я шла к палатке Карсона. Полог на двери был открыт, но я все равно постучала в стену.

— Привет. Это я.

— Привет. — Карсон сидел в главной комнате, раскладывая пасьянс из колоды карт.

Вид его, играющего в одиночестве, разбил мне сердце.

В прошлом году Карсон часто бывал один. Когда Лондин жила здесь, она была его постоянной спутницей. Лучшей подругой. И хотя мы с Арией были здесь, это было не то же самое.

Я всегда буду благодарна своим родителям за то, что я родилась со своим лучшим другом. Даже в самые мрачные дни я никогда не была одинока. У меня всегда была Ария.

— Хочешь поиграть? — Я устроилась на полу напротив него.

— Конечно.

— Вот. — Я протянула ему сэндвич. — Ужин.

— Спасибо. — Он взял его и откусил огромный кусок. — Ммм. Арахисовое масло с медом. Я так давно этого не ел.

Я рассмеялась.

— Позавчера?

— Позапозавчера. — Он прожевал, и на его губах появилась улыбка.

— Во что мы играем? — спросила я, собирая карты.

— В прошлый раз ты обыграла меня и в джин, и в покер, так что было бы неплохо провести матч-реванш и в том, и в другом.

— Джин. — Я сдала карты.

Он вытер руки после того, как расправился с сэндвичем, затем поднял руку.

— Один из парней на работе купил мне пива.

Я моргнула, ошеломленная этим признанием.

— Правда?

— Это не в первый раз.

— О. — Как я могла это пропустить? — Ты, эм… много пьешь?

— Нет. Я не собираюсь становиться таким, как моя мать.

Верно. Он как-то упомянул, что, выпив слишком много водки, она становилась просто невыносимой.

— Я захватил с собой упаковку из шести бутылок. Хочешь?

— Эм… — Почему мне показалось, что я нарушаю правила? Потому что так оно и было. Несмотря на мою нынешнюю жизненную ситуацию и тот факт, что мы, по сути, вторглись на чужую территорию, я все равно старалась следовать правилам. Даже в самом начале, когда мы не могли найти хорошую работу, мы с Арией никогда не воровали еду, как это делал он. — Я никогда раньше не пила.

— Тебе и не нужно. — Карсон потянулся за ним, протягивая руку через перегородку в свою комнату. Затем он поднял упаковку пива и поставил ее рядом с собой.

Банки были белыми с красными надписями. Крышки были золотисто-медного оттенка. Карсон снял одну с пластиковых колец, и крышка зашипела, когда он открыл ее.

— Пожалуй… я попробую. — Мой голос слегка дрогнул от волнения.

Он протянул мне банку, затем открыл свою и поднял в воздух.

— Твое здоровье.

— Твое здоровье. — Я поднесла банку к губам, отхлебнула. И поперхнулась. — Отвратительно.

Он усмехнулся, сделав свой глоток.

— Или другое.

— Если «другое» и «ужасное» означают одно и то же, тогда да, это другое.

Улыбка, появившаяся на лице Карсона, стоила того, чтобы выпить этого отвратительного пива. Его смех эхом разнесся по палатке, заглушая мои страхи потерять его.

— В последнее время ты нечасто улыбался, — сказала я.

Он вздохнул и сделал еще глоток.

— Да.

— С тобой все в порядке? Эта история с твоей мамой…

— Я не понимаю, почему она не может меня отпустить. Она не хотела меня много лет назад, когда я действительно нуждался в ней. А теперь она хочет меня? Сейчас? Какого хрена? Почему?

— Может, тебе стоит ее выслушать?

Он нахмурился и сделал еще один глоток.

Ладно. Плохое предложение. Я отхлебнула из своей банки, во второй раз вкус был не таким горьким и отвратительным, как в первый.

— Мне жаль.

— Это не твоя вина. Я веду себя как придурок. Извини. Я просто не хочу иметь с ней ничего общего.

— Ты никогда не говорил ни о ней, ни о своем доме.

— Ты тоже никогда не говоришь о своем. — Карие глаза Карсона встретились с моими. В нем была молчаливая просьба доверять ему, которая сломила мою решимость скрывать свое прошлое.

Поэтому я выпила еще и рассказала ему историю, которую знала только Ария.

— Наш дядя — больной сукин сын. После смерти наших родителей мы на некоторое время попали в приемную семью, ожидая, пока они не решат, что с нами делать. У моих родителей не было плана на наш счет.

Родители поступали так ради своих детей, верно? Готовились к худшему? Я несколько раз слышала, как наш социальный работник говорил, что у наших родителей не было завещания. А должно было быть.

— В итоге мы остались с нашим дядей. Он был сводным братом мамы. Я даже не знала, что у нас есть дядя, пока мама и папа… — Мне не хотелось этого говорить. Прошло семь лет, и мне не хотелось говорить, что они умерли.

— Может, нам не стоит об этом говорить. Я не хочу, чтобы это причиняло тебе боль, Клара.

Я встретила его встревоженный взгляд.

— Если я кому-то и хочу рассказать в первый раз, так это тебе.

— Хорошо. — Он кивнул в сторону моего пива.

Я сделала еще глоток, ощущая, как газировка щекочет мне язык.