Пуп света: (Роман в трёх шрифтах и одной рукописи света)

Поэтому я посвящаю эту книгу гениям русской литературы, таким, как Достоевский и Толстой, а также тебе, мой русский читатель. В надежде быть услышанным и понятым. Уроки, воспринятые из книг русских писателей XIX века, я возвращаю как некий долг русскому читателю века XXI.

Венко Андоновский

РАНЬШЕ ЛЮДИ ЗАВИДОВАЛИ ТЕМ, У КОГО БЫЛИ ДЕНЬГИ НА ЖИЗНЬ, И ИХ УБИВАЛИ. ПРИХОДИТ ВРЕМЯ, КОГДА ЛЮДИ БУДУТ ЗАВИДОВАТЬ ТЕМ, КТО ОБРЁЛ СМЫСЛ В ЖИЗНИ, И БУДУТ ИХ УБИВАТЬ ТАК ЖЕ, КАК ТЕХ, У КОГО ЕСТЬ ДЕНЬГИ. Ян Людвик, через двадцать два года после «Пупа земли»

I. Секунда дьявола

СУЕТНАЯ ДУША ЛЮБИТ ТОЛЬКО В ОГНЕ СТРАСТИ; ЕЙ НУЖНА СОЛОМА, А НЕ ДРОВА, КОТОРЫЕ ДАЮТ МЕДЛЕННЫЙ И ДОЛГИЙ ЖАР; ЧЕМ БОЛЬШЕ СОЛОМЫ, ТЕМ БЫСТРЕЕ ВСПЫХИВАЕТ ПЛАМЯ, НО И ТЕМ КОРОЧЕ ГОРИТ ОГОНЬ.

Всё случившееся произошло стремительно. Но заняло долгое время, если мерить по календарю: всю весну и всё лето. А по часам сознания, и секунды не прошло. Секунды дьявола, в которые помещаются эпохи и эры. То, что человек строит всю жизнь, унесёт, словно потопом, одна дьявольская секунда. Потому что человек — любимая одежда дьявола. Найдёт рогатый где-нибудь на дороге человека, истасканного, как драная тряпка, без Бога внутри, и сразу наденет его. И будет носить на себе по лицу Земли повсюду, где найдётся дело для нечестивого, будет носить, как какой-нибудь жилет, пока не износит до конца, пока тот не примет форму его бесчестного тела, потому что известно, что одежда, от рубашки до брюк и ботинок, разнашивается и приспосабливается к тому, кто её носит.

Хотя случившееся длилось всего секунду, у этого была и своя предыстория. Силы переносить трагедии нашей личной жизни даёт нам вера в то, что в них есть какой-то прошлый смысл, который нам неведом, но насчёт которого мы тешим себя тем, что этот смысл станет ясен после того, как произойдёт грехопадение. Так что и у произошедшего тоже было своё внутреннее содержание.

Я пытался написать киносценарий, но работа шла плохо. Так бывало всегда, когда я пробовал сделать из романа фильм. Я сто раз обещал себе, что больше никогда за это не возьмусь, и сто раз нарушал своё обещание. Мне помогла Марта: перед тем, как уйти, она сказала мне: «Поменяй шрифт. Увидишь, произойдёт чудо. Иногда достаточно изменить шрифт, чтобы у человека возникло ощущение, что он прикасается к чему-то другому». Так она сказала. И тем самым удивила меня, потому что я считаю, что глаз есть орган постижения мира, и я обычно прикасаюсь к миру только взглядом. Одна Марта позволяла мне прикасаться к ней кожей. Другие чуждались моих прикосновений, весь мир избегал их, и скоро они и самому мне стали неприятны, так что я уже не хотел больше ни к чему прикасаться. Моя кожа стала защитным органом, границей между мною и миром.

Мне нужно было рассказать небольшую историю, маленький мизанабим, притчу нынешнего времени, чтобы завершить киносценарий. Девятый век, монастырь Полихронос в Малой Азии. Двенадцать переписчиков работают, переписывая Евангелия, необходимые для Моравской миссии Кирилла и Мефодия.

Я сменил шрифт с Times New Roman на Courier New и получил вот что:

ИНТ. СКРИПТОРИЙ ДЕВЯТОГО ВЕКА, ДЕНЬ.

МАЛЕНЬКИЕ СТОЛИКИ, ЗА КОТОРЫМИ СИДЯТ ДВЕНАДЦАТЬ МОНАХОВ С ЧЕРНИЛЬНИЦАМИ И ПЕРЬЯМИ И ПЕРЕПИСЫВАЮТ ЕВАНГЕЛИЯ.

ДЕТАЛИ: ЧЕРНИЛЬНИЦЫ, ПЕРЬЯ, СТАРЫЕ ЕВАНГЕЛИЯ, КОТОРЫЕ ОНИ КОПИРУЮТ. ГЛАЗА, ПРИКОВАННЫЕ К СТАРЫМ КНИГАМ. РУКИ, ТЩАТЕЛЬНО ВЫПИСЫВАЮЩИЕ РЯДЫ СТРОЧЕК.

ОТЕЦ ВАРЛААМ, СТАРИК, НА ЛИЦЕ КОТОРОГО НАПИСАНА ДОБРОТА, ПРОХОДИТ МЕЖДУ СТОЛАМИ И СЛЕДИТ ЗА РАБОТОЙ ПЕРЕПИСЧИКОВ. КОГДА ОН ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ ОКОЛО СТОЛА КОГО-НИБУДЬ ИЗ НИХ, ТОТ ПОДНИМАЕТ ГОЛОВУ. ОТЕЦ ВАРЛААМ ВЗГЛЯДОМ ГОВОРИТ ЕМУ: «ОЧЕНЬ ХОРОШО».

ОТЕЦ ВАРЛААМ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К СТОЛУ ПОСЛЕДНЕГО ИЗ ПЕРЕПИСЧИКОВ, ВАЛЕРИАНА. МЫ ВИДИМ: САМЫЙ КРАСИВЫЙ ПОЧЕРК ИЗ ВСЕХ, ШЕДЕВР. ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ИНИЦИАЛ (БУКВИЦА) В НАЧАЛЕ ЕВАНГЕЛИЯ, ИЗОБРАЖЕНИЕ, КОТОРОЕ ПОХОЖЕ НА ЛИК БОГОРОДИЦЫ.

ОТЕЦ ВАРЛААМ СТОИТ. БЕРЁТ КНИГУ. СМОТРИТ, НЕ ВЕРЯ СВОИМ ГЛАЗАМ.

ВАЛЕРИАН В ИСПУГЕ ВЗИРАЕТ НА ОТЦА ВАРЛААМА.

валериан

Плохо, отче?!

ОТЕЦ ВАРЛААМ, НИЧЕГО НЕ ГОВОРЯ, ОШАРАШЕННО ГЛЯДИТ НА НЕГО. СНОВА КЛАДЁТ КНИГУ ПЕРЕД УЧЕНИКОМ.

отец варлаам

Ты заболеешь от красоты, если и дальше будешь так писать, сынок.