Пуп света: (Роман в трёх шрифтах и одной рукописи света)

Мы сейчас живём в галактике таких сатанинских картинок, которые нас пугают, потому что они выглядят лучше, чем оригинал: снимки пива, снимки сигарет (сколько раз я бросал курить и начинал снова только потому, что видел неотразимую рекламу «Мальборо»), фотографии обнажённых женщин, дикого секса. Эти фотографии — иконы современного мира. Но икону нельзя ни съесть, ни понюхать, нельзя и потрогать то, что на ней изображено. Эта невозможность дотронуться разочаровывает, и именно поэтому сегодняшнее человечество, живущее в галактике картинок и симулякров, находится в полной фрустрации.

Я как-то смотрел футбол и во время рекламной паузы столкнулся с этим семиотическим сатаной: тогда, в том конкретном случае, он превратился в пиво. Запотевшая кружка, явно долго хранившаяся в морозилке; затем в кадре появляется грациозная, прямо-таки сексуальная, нежная и хрупкая женская рука (часть вместо целого, сатанинский крик, манящий представить целое, вплоть до таких деталей, как форма груди той, кому принадлежит эта женская рука); ладонь сжимает пивную бутылку, из которой начинает литься какая-то небесная жидкость, такая вязкая, как будто это оливковое масло холодного отжима; жидкость в замедленной съёмке (slow-motion, сатанинский трюк замедления времени, чтобы пристраститься к деталям и впасть к ним в зависимость, как к героину) сначала закручивается в стакане по спирали, а потом появляются пузырьки, которые из-за гиперзвуковой цифровой обработки материала лопаются, и вы слышите этот треск, исходящий из микромира — звучный, как будто слышать неслышимое — это нормально. Чтобы вы поняли, о чём я, налейте в стакан газированной воды и поднесите его к уху (должна быть абсолютная тишина): тогда вы услышите звук из микромира, который без посредника, без оцифрованного сатаны вообще не проник бы в ваш слух и в ваш жизненный опыт.

Вдохновлённый этой рекламой, я тут же поставил пустую кружку в морозилку и побежал в магазин за рекламируемым пивом. Вернувшись, я взял запотевшую кружку, налил пива, но эффекта, как в рекламе, не получилось. Моё настоящее пиво на журнальном столике было, видимо, «менее пиво», чем то, что на экране.

В этом месте дьявольски красивая девушка со вздёрнутым носом снова сменила палец на карандаш. Это меня расстроило. И, наверное, по этой причине я начал говорить то, что потом не знал, как закончить. Я точно помню, что сказал.