Пуповина

– Слышишь? Не пропивай все, – потребовал Владимир. Он еще раз взглянул на малыша. Тот полностью высвободил голову из-под рванья, и Кузнецов изумленно выдохнул. Теперь, когда он увидел волосы ребенка, стало ясно, что это девочка.

– Не пропью, – энергично закивал бомж, сграбастав купюру своей грязно-мозолистой лапой.

– Папа…

Владимир вздрогнул. Девочка с надеждой заглядывала ему в глаза.

Он повел плечом, словно стряхивая с себя вязкое оцепенение, и торопливо зашагал прочь.

(папа)

– Эй, парень! Спасибо! – донеслось ему в спину хриплое.

Оставшуюся часть пути до дома Кузнецова одолевала только лишь одна мысль.

Кого имела в виду девочка?

В эту ночь он плохо спал.

20 апреля, вторник

Машина была готова уже к обеду, и Владимир тотчас же отправился в сервис.

«Открою вам секрет, – понизив голос, произнес мастер, когда Кузнецов усаживался в автомобиль. У парня был такой вид, словно он сообщал Владимиру некую страшную тайну, за распространение которой грозит неминуемая смерть. – У этих моделей все коробки – говно».

Владимир сдержанно улыбнулся, пообещав, что примет во внимание сей непреложный факт.

«Нужно заехать за игрушкой Насте», – мелькнула у него мысль. Он потер покрасневшие от недосыпа глаза.

Конечно. Сегодня он точно это сделает.

Его выбор остановился на роликах (Настя давно канючила, выпрашивая их) с полной защитной экипировкой к ним – шлемом, наколенниками и налокотниками.

Проезжая мимо подземного перехода, нога Кузнецова неожиданно нажала педаль тормоза. Зашипели покрышки, «Лексус» послушно остановился. Владимир смотрел на уходящие вниз ступеньки, чувствуя, как где-то глубоко внутри у него что-то царапнуло, и он почему-то подумал о котенке, который случайно зацепился коготочком за диванную подушку.

Ребенок, девочка.

Интересно, они так и сидят в переходе? Тот, вчерашний бомж с малышкой?

«Нужно было позвонить куда-нибудь, – внезапно подумал он и в какой-то момент мужчина испытал нечто похожее на угрызение совести. – В полицию, больницу, например…»

Перед ним вдруг ясно встала ужасающая картина – этот вонючий алкаш с оплывшей рожей, получив вчера от него деньги (угробленный на заводе позвоночник у него, конечно же, чудесным образом, излечился), наверняка помчался в ближайший магазин за бутылкой, оставив кроху одну в загаженных тряпках. А потом этот козел напился в хлам, начисто забыв о девочке, и она осталась одна в подземном переходе.

Теперь ему было по-настоящему стыдно. Стыдно и страшно.

Я пошел домой, даже не обернувшись. В теплую квартиру, где меня ждал ужин и семья. А малолетняя девочка осталась фактически на улице. Полуголая, наверняка голодная. Им и идти-то, наверное, некуда…

Владимир чуть ли не бегом бросился вниз.

Из его груди вырвался вздох облегчения, когда он увидел знакомую фигуру вдали. Клошар сидел в точно такой же позе, в которой находился вчера вечером.

Владимир остановился возле них, выискивая среди рваной одежды девочку. Он приподнял край старого заплесневелого пальто и увидел головку ребенка, обрамленную светлыми волосами. Несмотря на то, что они буквально лоснились от грязи, Владимир не сомневался, что после хорошей ванны и сушки эти волосы будут необычайно красивыми.

Бездомный и его дочь спали.

Кузнецов присел на корточки, с трудом преодолевая брезгливость – вонь от тряпок шла несусветная.

Ему почему-то захотелось дотронуться до щеки девочки, но он боялся реакции разбуженного ребенка.

(папа)

Владимир с отвращением взглянул на нищего. Ему даже не хотелось допускать мысли о том, что это спившееся ничтожество является отцом или еще каким-либо родственником малышки.

Он повнимательнее взглянул на бомжа и нахмурился. Неподвижно застывшее тело и слегка приоткрытый рот мужчины показались ему неестественными. Неестественными для…

(для живого человека)

Владимир сглотнул и огляделся по сторонам. Взгляд остановился на разжатой ладони попрошайки, в липких разводах и ссадинах. Преодолев брезгливость, он опустил пальцы на кисть мужчины, нащупывая пульс. Рука была холодной.

Сзади раздались детские голоса, к которым примешивался женский. Мать с детьми.

– Мама, а что это дядя делает? – полюбопытствовал мальчик, толкая перед собой самокат.

– Идем быстрее, – напряженно сказала женщина. Девочка в коляске что-то агукнула, и ее брат засмеялся.

Вскоре их шаги затихли, и Кузнецов встал на ноги. Они слегка дрожали.

Нищий был мертв.

Взор Владимира метнулся к девочке. Улыбаясь, она смотрела на него.

– Как тебя зовут? – спросил он, ощущая какую-то странную беспомощность. Девочка молчала, лишь на ее губах играла легкая улыбка. Она вылезла из тряпья и теперь доверчиво смотрела снизу вверх на мужчину.

Мимо прошли два подростка. Громко обсуждая сексуальные достоинства какой-то знакомой девушки, они даже не замедлили шаг.

(папа)

Владимир моргнул. Ему почудилось, или кроха снова произнесла это слово?