Пурга

Да, очки ей не идут совершенно. Либо надо сменить оправу. Но даже без очков до Джулии Робертс далеко. Косметика бы не помешала, прическу подрехтовать, маникюр сбацать. Брекеты рано или поздно снимет. Опустил глаза на ноги. Стройность оценить не удалось – длинная юбка закрывала обзор. Заметил заштопанную дырочку на колготках. И опять почувствовал то странное тепло, что накануне в магазине. Представил, как она зашивает, как смотрит на свет – не заметна ли штопка?.. Тьфу, бред какой. Какие колготки? Он сюда не за этим пришел… Он сейчас не мужчина, он коп.

– Ну, что?

– Нет… Вот этого я в автобусе часто вижу, – указала она на Забаву, – хороший человек… Ой, а он тоже бандит?.. Никогда бы не подумала. Старушкам всегда зайти и выйти помогает…

«А потом старушки бегут в отдел… Помощничек хренов».

– Точно никого не узнала?

– Нет, тот помоложе был. А здесь все старые…

– Жаль, – Евгений забрал фотографии.

– А ДНК вы еще не проверили?

– Что? Ах, ДНК… Нет, не проверил… У эксперта очередь на месяц…

Лариса ничего не ответила, но Жене показалось, что тараканы под плинтусами заплакали.

И совершенно бессмысленно сейчас намекать на встречное заявление. Даже если упасть в ноги и сказать, что у него будут большие проблемы. Не поймет. Какие проблемы, если Гоша через два дня сдохнет?

Он чихнул, едва успев прикрыть рот. Достал из куртки влажный платок.

– Простудились?

– Да, немного… Вчера.

– У меня есть хорошее средство. Мама делала… Просто я тоже с насморком часто мучаюсь. Принести?

– Давай, – не отказался сопливый коп. Лекарство действительно не помешает, да и общение продолжится.

– Сейчас, – она вышла в предбанник, где урчал холодильник времен Карибского кризиса.

«Хоть женись… Ага, уже бегу… А потом что? Развод? Если на каждой потерпевшей жениться, чтоб она заяву забрала, придется заводить при отделе гарем. Да и кольцо обручальное – это же не простое украшение. А серьезное решение двух сердец. Нет, господа начальники… Свадьбы не будет!»

Лариса вернулась с майонезной баночкой, до половины заполненной какой-то коричневой мутью. Во второй руке держала пипетку.

– Вот. По две капли в каждую ноздрю. Там все натуральное, не волнуйтесь. Эвкалипт, чеснок, галазолин, ортофосфорная кислота… Все сразу пройдет. Пипетка чистая, я вчера кипятила.

Он закапал. Дышать сразу стало легче.

– Спасибо, Лариса.

– Не за что. У меня мама травница. Очень хорошая. Даже раковых больных поднимает. С четвертой стадией. Плохо, денег ни с кого не берет. Люди сами предлагают, а она не берет. Я считаю, любой труд должен оплачиваться.

– Да, абсолютно поддерживаю.

«Интересно, сколько бюджетных денег уйдет на обработку этой ведьминой дочки? И сколько кораблей и танков можно на них построить?»

– Ларис… Может быть, мы… Завтра походим по улицам? Если у меня вызовов не случится.

– Зачем?

– Ну, вдруг ты его увидишь… По моим данным, это кто-то из местных.

Никаких данных у детектива не было, но нужно же найти повод для дальнейших оперативных мероприятий.

– Да, конечно… Только завтра у меня до четырех лекции.

– Нормально. Самое злачное время. Давайте в половине пятого в той подворотне.

…На улице он обнаружил в кармане гигантского генномодифицированного таракана. Заполз, наглец. Сыщик выкинул и раздавил его, наплевав на святость.

…Жениться… Какие могут быть игрушки? Щщас!

…Естественно, они никого не поймали. Это было бы слишком просто. Да и как тут поймаешь, если вместо того чтобы высматривать среди честных граждан нечестного, она без умолку тараторила, рассказывая про свой поселок, школу, маму и бабушку.

– Поселок наш разделяет река. А берега совершенно разные. Мы с мамой живем на одном, а бабушка на другом, высоком, крутом… Я когда маленькой была, лет пяти, нечаянно с обрыва упала, головой о камень стукнулась… Тогда весна такая выдалась. Дождливая. Поскользнулась.

«Оно и заметно».

– Меня хотели в райцентр увезти, в больницу, а мама не дала. Травами вылечила… Правда, галлюцинации только через год прошли.

«Она еще и контуженная…»

– А вы местный?

– Слушай, Ларис… Можешь на ты?

– Если это не будет оскорблять, то – пожалуйста. Ты местный?

– Да, Великобельский. С родителями живу.

– А в милицию почему пошел?

– По нужде… Я, вообще-то, газорезчик по образованию. Газом резал. Ацетилен плюс кислород. На стекольном заводе год. Потом армия. А когда вернулся, завод уже продали. Чудику одному. Хомутовичу. Слышала, может?

– Нет, я ж не здешняя.

– Он завод снес, сейчас строит что-то.

– А я недавно тоже мимо одной стройки ехала. Представляешь, за забором Александрийский столп стоит. Как в Петербурге перед Эрмитажем. Я чуть не обалдела.

– Реальный столп?

– Да! С ангелом и оградкой!

«Ой, мама, не вылечили вы дочку от галлюцинаций, не вылечили. Александрийский столп… Хорошо, не мавзолей. Или Эйфелева башня».