Пурпурная линия

Теперь о заключительной сцене в мастерской. Надо было убрать последнего свидетеля. Морштадт заставляет Сандрини утверждать, что герцогиня сама сделала заказ на картину, чтобы оказать давление на короля. Очень странная мысль. Виньяк уже не знает, чему верить. К сожалению, это очень внезапный конец. Если подумать, то это вовсе не конец. Я надеюсь, что вы тоже не поддались на этот обман, но все же возьму на себя смелость утверждать, что у меня создалось впечатление, что Морштадт не закончил свое произведение.

Кошинский снял пиджак.

– Да, – заговорил я, – было бы очень интересно узнать, кто в действительности заказал картину. Но совершенно неясным остается еще одно обстоятельство, а именно, что общего у этой картины с необычными обстоятельствами смерти герцогини.

– Да, это действительно самое странное во всех записках. Существовал ли заговор против герцогини? Или соответствует действительности то, что Морштадт вкладывает в уста врача? Король действительно не собирался жениться на герцогине? Если бы это можно было доказать, то можно было бы утверждать, что покушение на ее жизнь было излишним.

– И как вы думаете? – спросил я.

– Я думаю, что герцогиню отравили. Морштадт заблуждается. Но книга не закончена. Он сформулировал прекрасную теорию, но не нашел ничего больше в ее подтверждение. Если бы он так не усложнил сюжет, то у него мог получиться превосходный детективный роман.

– Но он должен был опираться на факты. Или все записки – это чистый вымысел?

Кошинский пожал плечами.

– Естественно, я не все проверил. Основные события фабулы исторически достоверны. Однако этот случай так и не нашел своего окончательного объяснения. Однако для меня лично существует вероятное решение. Смерть Габриэль в двух шагах от трона не могла быть случайной.

– Но в рукописи утверждается нечто совершенно противоположное, – возразил я.

– Вы имеете в виду слова Баллерини?

– Да, – сказал я. – Врач утверждает, что герцогиня умерла от своего чересчур возбужденного состояния. В ее болезни не было признаков потребления какого-то внешнего яда. Не было рвоты после еды в доме итальянца.

– Дорогой друг, врач – это вымышленный персонаж Морштадта.

– Пусть так, хорошо, но из всего рассказа логически вытекает именно то, что утверждает Баллерини. Это же немыслимо, что герцогиню отравили с согласия короля.

– Почему с согласия короля?

– Потому что во всех пассажах рукописи, которые указывают на возможность отравления, содержатся отягчающие для короля обстоятельства. Смотрите, Генрих и Габриэль находятся в замке Фонтенбло. Внезапно он решает отправить ее на Пасху в Париж. Это беспрецедентное событие. Габриэль охватывают сильные сомнения. Почему она должна разлучаться с королем за неделю до бракосочетания? Но Генрих неумолим. Прощание на переправе в Мелюне устрашает. Потом герцогиню намеренно привозят в дом Дзаметты, покидая ее на милость итальянца. Едва успев поесть, она падает, а потом у нее начинаются приступы страшных судорог. Король, узнав о ее болезни, медлит два дня и только потом наконец отправляется в Париж. На полпути его перехватывают, сообщают ему лживую весть о смерти герцогини, хотя она была жива еще целые сутки после этого. Обман остался безнаказанным. Все указывает на то, что король каким-то образом принимал участие в организации этого несчастья.

Я отнюдь не исключаю возможности того, что Генрих знал о заговоре. Судя по всему, он был очень доволен, что все дело разрешилось именно таким образом.

Утверждение Кошинского показалось мне чудовищным.

– Такого я не могу себе даже представить, – возразил я. – Кроме того, из протоколов допросов Рони и Ла-Варена ясно следует, что никто из современников всерьез не думал об отравлении.

Мой собеседник рассмеялся.

– Ну, это-то как раз совершенно неудивительно. Они оба остерегались наговорить лишнего. Рони и Ла-Варен имели веские основания отвести от себя возникающие подозрения по поводу изменнического участия в необъяснимой смерти герцогини. Рони ненавидел герцогиню всеми фибрами души. Кроме того, его волновала законность наследования трона. Ла-Варен был тайным иезуитом. Орден был изгнан из Франции после того, как один из его членов совершил покушение на жизнь Наварры. Если бы король женился на католичке Марии Медичи, вслед за ней во Францию вернулись бы и иезуиты. Таким образом, убийство Габриэль могло пойти на пользу ордену. Кроме того, сам король ни разу не выказал интереса к глубокому расследованию обстоятельств дела. Похоже, что для него смерть Габриэль была просто даром небес.

– Вы действительно так думаете?

– Я не хочу сказать, что Генрих сам приложил руку к убийству. Но он совершенно осознанно поставил Габриэль в опасные условия и не принял никаких мер предосторожности, чтобы отвести от нее возможный удар. Кроме того, все знают, что у герцога Фердинанда во Флоренции была чуть ли не фабрика по производству ядов.

Аргументы Кошинского показались не слишком убедительными, но он, помедлив, высказал другие аргументы, против которых мне нечего было возразить.