Пурпурная сеть

– Я никогда не лез в эту историю, только видел кое-что в даркнете. Мне все это показалось мерзким, у меня ведь тоже – хотите верьте, хотите нет – есть свои красные линии. Говорят, оттуда народ отправляется в какой-то деревенский дом, где именно – я не знаю… чтобы смотреть драки между детьми.

– Что вы знаете об этих драках? Планировались ли они в ближайшее время? – Сарате с трудом справлялся с волнением. Он чувствовал, что подобрался к разгадке очень близко.

– Один раз я чуть было не поехал туда, но сдержался. Эта скотина Кортабарриа хотел получить с меня деньги любым способом. – Ярум умел говорить убедительно.

– Это ложь.

– Ничего больше я сказать не могу, но поищите одну бабенку. Ее зовут Пина, она имеет обыкновение околачиваться в тех местах. А теперь отведите меня в камеру, я сдержал слово. Я вам помог.

Глава 45

Элена никогда не любила охоту, но отец, заядлый охотник, за неимением сына иногда предлагал ей поехать с ним. Она понимала, что так он выражает свою любовь, и делала вид, что рада, когда три-четыре раза в год на выходные он брал ее с собой – одну, без матери. Элене нравились застолья после охоты – веселые, иногда с выступлениями гитаристов, певцов и танцоров. Тогда же она полюбила внедорожники, заразившись этой страстью от одного португальского охотника, известного тем, что собаки слушались его как бога.

Сами поездки тоже были ей по душе, но только до тех пор, пока дело не доходило до собственно охоты. Элена безобразно мазала, едва на мушке оказывалось живое существо, мгновенно утрачивая меткость, с которой стреляла по банкам. Только однажды она убила животное. И сразу поняла: повторять этот опыт ей не хочется.

Охота с участием нескольких взрослых мужчин, таких, как ее отец, и их сыновей, а изредка – дочерей проходила рядом с португальской границей, как по одну, так и по другую ее сторону. Например, в великолепном поместье в Алентежу, где не подстрелить кабана было практически невозможно.

Сейчас, как только ее вывели из микроавтобуса, Элена почувствовала знакомый запах охоты. Ее преследовало ощущение, что она находится в одном из поместий, подобных Алентежу, хотя никаких оснований для этого не было: она слышала только речь Карлы, говорившей без малейшего акцента, и не могла открыть дверь и ставни, чтобы проверить свою догадку. В комнате ничто не подсказывало Элене, где она находится. Были только интуиция и запах охоты. Так или иначе, ей предстояло терпеливо ждать, когда придет Карла или кто-то другой и отведет ее туда, где состоится представление.

Элена пыталась представить себе, что ее ждет, и в голову приходило только два варианта. Первый – страшный: ее разоблачили, и ей придется столкнуться лицом к лицу с Димасом. Но не для того, чтобы сорвать с него маску и узнать об участи Лукаса, а для того, чтобы стать еще одной жертвой «Пурпурной Сети», пройти через те же адские муки, что и юная марокканка Айша Бассир и, возможно, Аурора. Человек в маске мексиканского рестлера и тот, с металлической рукой, займутся ею, а сотня зрителей будет упиваться этим зрелищем, участвовать в аукционе, чтобы получить право испробовать на ней изощренные пытки, и делать ставки на то, чьи пожелания будут выполнены.

Второй вариант казался более вероятным: в конверте, который она вытащила из кармана Кортабарриа, лежал пропуск на мероприятие «Сети». Кто-то заплатил за то, чтобы на нем присутствовать, и, судя по всему, немало, но из-за смерти баска заказчика уведомить не смогли, и вместо него приехала она. В таком случае все идет по плану и никто не догадывается, кто она такая.

Она попыталась успокоиться, перестать думать о том, что с ней случится, поскольку все равно этого не знала и узнать никак не могла. А не думать ей помогало только одно – пение. Поэтому она вполголоса запела одну из песен, которые иногда исполняла в Cheer’s: «Gira, il mondo gira, nello spazio senza fine, con gli amori appena nati, con gli amori già finiti, con la gioia e col dolore, della gente come me…»[19] И вдруг замолчала: послышался шум, торопливые шаги, громко хлопнула дверь. Элена настороженно прислушивалась, но все снова стихло. Однако она была готова поклясться, что, предельно напрягая слух, смогла различить раздраженные голоса и звук мотора. Продолжения не последовало, так что ей оставалось только лечь и ждать.

* * *

Примерно через час, если не больше, дверь наконец открылась и в комнату вошли Карла и два человека в масках.

– Пора. Нам придется завязать вам глаза, – вежливо предупредил один из них, показывая ей повязку и капюшон.