Пурпурное сердце

— Продолжай, — говорит Майкл. — Облегчи душу. Робби вздыхает.

— Не знаю, задумывался ли ты когда-нибудь о хронологии событий, но мне пришлось столкнуться с войной слишком поздно. Был уже 1945 год, когда меня призвали. Так что на войне я пробыл всего пару месяцев. Времени маловато, чтобы успеть в очереди на смерть. Хотя что я говорю. Бывало, ребята годами воевали без единой царапины, а некоторые так погибали в первый же день. Просто кажется, что чем дольше ты на войне, тем меньше случайностей. Как бы то ни было, не моя вина в том, что я был молод и пропустил большую часть войны. Но потом я пришел домой… И у мамы была такая скорбь в глазах… Она, конечно, обняла меня, обрадовалась, поблагодарила Господа, но все равно в ее глазах было что-то такое…

Робби, кажется, становится трудно говорить, поэтому Майкл заканчивает его мысль.

— В смысле, почему ты, а не Уолтер?

— Выходит, ты не отрицаешь, что она любила тебя больше.

— Не могу отрицать, нет.

Какое-то время они сидят молча. Майкл думает о том, стоит ли ему извиниться, и если да, то как это сделать. Трудно просить прощения за то, что совершил кто-то другой.

Он бросает взгляд на Робби и видит, что тот сломлен. Но это, может, и неплохо. Необходимо сначала сломать что-то, чтобы потом выстроить заново. Мотоцикл, здание, человека.

— Знаешь, Робби, когда ты отправился на войну в сорок пятом, я был там с тобой.

Робби тяжело заглатывает воздух. Он хочет что-то сказать, открывает рот, но не издает ни звука. Майкл видит, что у него дрожат губы. И он готов заплакать.

— Я это знал, — говорит Робби. Но это звучит так робко, что ему приходится сделать глубокий вдох и попытаться повторить. Слезы прорвались наружу. — Я это знал. Это был мой секрет. Один из тех секретов, что навсегда остаются с тобой. Никто и никогда не должен их знать. Я думал об этом в последние несколько дней. Если Уолтер смог сделать это тогда, то может сделать это и сейчас.

— Поэтому ты проделал такой долгий путь?

— Отчасти да. Наверное, я бы в любом случае приехал, из-за Мэри Энн. Я люблю ее. — Робби вытирает лицо носовым платком. — Черт. Ненавижу плакать на людях. Ненавижу.

Майкл обнимает его за плечи.

— Ну, смотри на это иначе, Робби. Ты же на похоронах.

Робби оглядывается по сторонам, словно пытаясь убедить себя в том, что его поведение соответствует моменту. — Хорошо ты мне подсказал, спасибо. Извини, что я раньше был так неприветлив.

— Да ладно, все в порядке. Ты всегда был таким со мной.

Одно мгновение — и они оба прыскают со смеху. Вот теперь их поведение действительно вызывает недоумение присутствующих.

— Извини, — говорит Майкл. — Ты ведь понимаешь, о чем речь.

— Да. У нас в семье не принято было проявлять эмоции.

— Может, мы еще можем это исправить.

— Как? Кто из нашей семьи еще остался?

— Мы, — отвечает Майкл.

Робби кивает головой. Смотрит вокруг. Высмаркивается. Потом опять переводит взгляд на Майкла и три раза подряд кивает головой, теперь уже гораздо увереннее.

* * *

Когда уходят последние гости, Майкл помогает Мэри Энн прибраться. Они не говорят о своей утрате. Они просто вместе — люди, потерявшие близких.

Они просто моют посуду.

Уже готовясь ко сну, Мэри Энн говорит:

— Ужасно, что ты спишь на этом диване. Он такой неудобный. А кровать такая большая. Ты ведь правильно меня понял?

— Да, — говорит он. — Я думаю, теперь мы можем думать об этом.

Он спит рядом с ней в пижаме Эндрю, как будто так и заведено.

Во сне он видит себя у постели Эндрю в больнице.

Эндрю улыбается ему, чего никогда не было в реальной жизни. Во всяком случае, в этой жизни.

— Я хочу, чтобы ты позаботился о ней, — говорит он.

Майкл утвердительно кивает.

— Она сильная женщина, Эндрю. И ей не нужно, чтобы о ней кто-то заботился. Она сильнее, чем мы оба, вместе взятые.

Эндрю соглашается.

— Ты прав. В этом моя самая большая ошибка по отношению к ней.

— Она простит тебя.

Потом он проваливается в бессвязные сны, которые ничего не значат, кроме того, что они существуют. Просто сны.

Глава сорок девятая Мэри Энн

Она звонит знакомому риэлтору в Оушн-сити, который помогает ей снять квартиру рядом с океаном. Как для временного проживания, меблировка вполне подходящая. Она вряд ли поселится здесь навсегда, но на какое-то время эта квартира станет ее домом.

Майкл остается, чтобы помочь ей упаковаться.

Подготовка к переезду занимает пять дней.

Скопившийся за долгие годы скарб можно поместить на склад или продать и раздать. Большая его часть — хлам. Вещи, с которыми Эндрю никак не мог расстаться. Будь ее воля, от них бы и следа в доме не осталось. Она легко расстается с вещами.

Майкл нагружает свой пикап вещами, которые он хочет забрать к себе домой. Инструменты из гаража, садовые принадлежности, несколько старых костюмов Эндрю, которые были малы ему. Фотографию Уолтера и Эндрю, сделанную в Атлантик-сити.

Фотографию Мэри Энн на выпускном балу.

Это фото она не видела много лет. Сегодня они просто наткнулись на него. Собственно, это лишь половинка фотографии. Только она, а Уолтер отрезан. Фотография пожелтевшая, с оторванным уголком.