Пурпурные реки

Силуэт уже исчез за поворотом. Топот бегущих шагов мгновенно посеял панику в длинном коридоре; казалось, здешние обитатели только и ждали сигнала тревоги, чтобы подать признаки жизни. Двери приоткрывались, из щелей смотрели испуганные глаза.

Сыщик на бешеной скорости свернул за угол и пустился бежать по новому отрезку коридора. Вдали под ногами призрака уже громыхали ступени лестницы.

Миг спустя Карим тоже несся вниз гигантскими прыжками, хватаясь на бегу за вибрирующие металлические стойки. Он уже почти нагнал незнакомца, их разделял всего один марш. Между железными стойками впереди внизу мелькала спина человека в черном блестящем дождевике.

Просунув руку сквозь прутья, Карим попытался схватить беглеца за плечо, но пальцы только царапнули по мокрой клеенке, а рука застряла между перекладинами. Силуэт скрылся из виду. Карим высвободил руку и помчался дальше. Он потерял несколько драгоценных секунд.

Когда он спустился в вестибюль, тот был пуст. Ни души. Ни звука. Карим увидел за окном часового, по-прежнему торчавшего на своем посту. Он рванулся к задней двери, через которую проник в здание. Тоже никого. Плотная стена дождя мешала рассмотреть, что творится снаружи.

Карим выругался, пролез в дверную раму с выбитым стеклом и вгляделся в кампус, еле заметный сквозь мокрую пелену ливня. Ни людей, ни машин, ровно ничего. Только яростные хлопки пленки на козырьке подъезда. Карим опустил пистолет и повернул назад, отчаянно надеясь, что призрак еще не успел покинуть здание.

Внезапно мощный удар отшвырнул сыщика к двери, и на него обрушился ледяной водопад. Карим упал и, растерявшись на миг, выронил пистолет. С трудом встав на четвереньки, он поднял голову и увидел, что его сшибло с ног пластиковое покрытие козырька, не выдержавшее тяжести воды.

Он счел это случайностью.

Но из-за рухнувшего полотнища, край которого остался висеть на козырьке, появилась все та же зловещая тень. Черный блестящий дождевик, плотные облегающие брюки, вязаный альпинистский шлем-маска, а поверх него – шлем мотоциклиста, глянцевито-черный, как головка шмеля. Тень держала в руках «глок» Карима и целилась прямо ему в лицо.

Сыщик открыл рот, но голос отказал ему.

Внезапно призрак нажал на курок; загремели выстрелы, с оглушительным звоном посыпались стекла. Карим скорчился на асфальте, прикрыв голову руками. Его хриплые крики смешивались с грохотом выстрелов, звоном падающих стекол и барабанной дробью дождя.

Машинально он отсчитал количество выпущенных зарядов – шестнадцать – и осторожно приподнял голову; последние осколки еще падали вокруг него наземь. Он едва успел разглядеть руку без перчатки, бросившую оружие и растаявшую во тьме. Это была крепкая белая рука с короткими ногтями, покрытая царапинами и кое-где заклеенная пластырем.

Рука женщины.

Несколько мгновений сыщик пристально разглядывал еще дымившийся ствол пистолета, его рифленую рукоятку. В ушах у него стоял грохот пальбы. Ноздри впитывали едкий запах пороха. Прошло несколько секунд, и тут наконец прибежал, с револьвером на изготовку, полицейский, топтавшийся у главного входа.

Но Карим уже не слышал ни его грозных окликов, ни испуганного оханья. Оглушенный всем случившимся, он тем не менее ясно сознавал, что располагает теперь двумя поразительными фактами.

Первый: женщина-убийца пощадила его.

И второй: она оставила на оружии отпечатки пальцев.

43

– Что вы делали в квартире у Софи Кайлуа? Вы действовали, не имея ордера, вы нарушили самые элементарные законы, мы могли бы вас...

Карим смотрел на лысую макушку и багровое лицо разъяренного капитана Вермона и покорно кивал, пытаясь изобразить на лице раскаяние. Наконец он улучил момент и произнес:

– Я уже все объяснил капитану Барну. Убийства в Герноне имеют отношение к делу, которое я расследую в своем городе, Сарзаке, департамент Ло.

– Подумаешь, какая новость! Это никак не оправдывает ваше незаконное вторжение в жилище важнейшего свидетеля по нашему делу.

– Но я договорился с комиссаром Ньеманом...

– Забудьте о комиссаре Ньемане! Его отстранили от расследования. Теперь этим займутся парни из уголовки Гренобля.

– В самом деле?

– Комиссар Ньеман сам находится под следствием. Сутки назад он изувечил в Парк-де-Пренс, после футбольного матча, английского болельщика-хулигана, и это вызвало грандиозный скандал. Его вызывают в Париж.

Кариму стало ясно, почему Ньеман очутился в этом городе. Видимо, «железный» сыщик решил залечь на дно после того, как проучил хулигана в своем излюбленном стиле. Но лейтенанту не верилось, что Ньеман вернется этой ночью в Париж. Нет, не мог комиссар взять и бросить расследование, чтобы ехать оправдываться перед инспекцией полицейской службы или в Министерстве иностранных дел. Сперва Пьер Ньеман изловит убийцу и раскроет мотивы его злодеяний. И он, Карим, будет рядом с ним. Однако из осторожности он сделал вид, будто поверил жандарму.

– А сыщики из Гренобля уже начали работать?

– Нет еще, – ответил Вермон. – Мы должны ввести их в курс дела.

– Что ж, похоже, Ньеман вам больше не нужен?