Пурпурные реки

– Какое-то всегда находится. Мы с тобой это хорошо знаем. И я уверен, что ты его найдешь. Позвони мне, когда дело прояснится. Я люблю истории с хорошим концом. И с рациональным объяснением.

Карим пообещал и выключил телефон. Шестеренки у него в голове со скрипом вращались впустую.

Выйдя в коридор, он снова увидел Марка Коста и Патрика Астье. Судебный врач нес кожаный саквояж, вид у него был крайне мрачный.

– Еду в больницу Аннеси, – объявил он, бросив недоверчивый взгляд на своего коллегу. – Мы... нам только что сообщили, что там уже два тела, будь оно все проклято! И еще тот мальчик, сыщик Эрик Жуано... его тоже... Нет, это не расследование, это какой-то кровавый покер!

– Я уже в курсе. Сколько времени тебе понадобится?

– Ну... минимум до рассвета. Там уже работает один врач. Дело-то набирает обороты.

Карим изучал заостренные черты своего собеседника, одновременно и юношеские и стертые. Доктор явно боялся, но Абдуф чувствовал, что в его присутствии тот чувствует себя спокойнее.

– Кост, мне тут пришла в голову одна штука... Вот что я хочу тебя спросить: в своем первом отчете ты написал, что жертва была удушена каким-то тонким проводом – либо тормозным тросиком, либо рояльной струной. Как по-твоему, Серти удушили таким же?

– Да, наверняка. Тот же рисунок плетения и та же толщина.

– Если это рояльная струна, ты мог бы определить ноту?

– Ноту?

– Да, музыкальную ноту. Можешь ли ты по диаметру струны точно определить, какой ноте и октаве она соответствует?

Кост нерешительно улыбнулся.

– Я понял, что ты имеешь в виду. Диаметр-то мне известен. Ты хочешь, чтобы я...

– Ты или твой ассистент, не важно, но этот вопрос меня очень интересует.

– У тебя появилась версия?

– Еще не знаю.

Патологоанатом задумчиво вертел в руках очки:

– Как с тобой связаться? У тебя есть мобильник?

– Нет.

– Теперь есть!

С этими словами Астье сунул Кариму в руку свой мобильный телефон, крошечный черный хромированный аппаратик. Араб недоуменно взглянул на него. Инженер улыбнулся:

– У меня их два. Думаю, в ближайшие часы он тебе пригодится.

Они обменялись номерами, и Марк Кост ушел. Карим обратился к Астье:

– А ты чем будешь заниматься?

Тот развел руками.

– Не знаю. Пока мне нечего положить на зуб моей машинке.

Карим тут же попросил инженера помочь ему в расследовании и на первый случай выполнить два поручения.

– Целых два? – с восторгом переспросил Астье. – С великим удовольствием!

– Первое: нужно просмотреть архивы гернонского РУКЦ, а именно – свидетельства о рождении.

– Что нужно искать?

– Двадцать третьего мая семьдесят второго года там родилась Жюдит Эро. Проверь, не было ли у нее брата или сестры-близнеца.

– Это малышка, чьи отпечатки ты нам показал?

Карим кивнул. Астье задал новый вопрос:

– Ты думаешь, у нее был близнец с такими же отпечатками?

Сыщик смущенно улыбнулся.

– Я знаю, это не лезет ни в какие ворота. Но все-таки проверь.

– А второе?

– Отец Жюдит погиб в дорожной катастрофе.

– Как, и он тоже?!

– Да, и он тоже. Но с той разницей, что он ехал на велосипеде и столкнулся с машиной. В августе восьмидесятого года. Его звали Сильвен Эро. Пошуруй-ка в здешних архивах; я уверен, что ты найдешь это дело.

– А что тебя интересует?

– Обстоятельства его гибели. Парня сбил грузовик, который бесследно испарился. Проверь каждую деталь. Может, там есть что-нибудь подозрительное.

– Типа имитации несчастного случая?

– Примерно так.

И Карим направился к двери. Астье задержал его:

– А ты сам куда?

Лейтенант залихватски махнул рукой назад, за спину, и усмехнулся, пытаясь скрыть ужас перед тем, что ему предстояло.

– Я? Я возвращаюсь назад, на линию старта.

IX

47

Клиника для слепых стояла у подножия горного массива Сет-Ло. Это было большое светлое здание – полная противоположность угрюмым гернонским домишкам, – стены которого блестели под струями ливня. Ньеман направился к входу.

Три часа ночи, нигде ни одного огонька. Комиссар позвонил в дверь, продолжая оглядывать длинные, спускающиеся вниз по склону лужайки вокруг здания. Они были обнесены тонкой проволокой, натянутой на низенькие столбики, с укрепленными на них фотоэлементами. Вряд ли столь хлипкое заграждение могло остановить воров – скорее всего, это была мера предосторожности, чтобы слепые не слишком удалялись от своего «гнезда».

Ньеман позвонил еще раз.

Наконец ему отворил заспанный сторож; он выслушал объяснения комиссара, не поднимая глаз, а может быть, и не видя его, но все же впустил гостя в просторную приемную и отправился будить директора.

Комиссар терпеливо ждал. Лампы в комнате не горели, сюда падал лишь свет из вестибюля. Четыре белые бетонные стены, голый, тоже белый, пол. В дальнем конце помещения двойная лестница с перилами натурального светлого дерева уходила куда-то наверх, наискось, точно пирамида. Потолок был затянут белым полотном. Сквозь широкие герметичные окна виднелись горные хребты. Все вместе смахивало на чистенький и веселенький современный санаторий, построенный архитекторами с изменчивым воображением.