Пурпурный рассвет. Эпидемия

Снимать обувь не хотелось, и он уселся прямо на полу в коридоре. Прохладный кафель чувствовался даже через брюки. Каждая минута, проведенная в ожидание друга, тянулась мучительно долго и только разжигала злость и обиду. Вспомнил взгляд и голос отца, который еще никогда прежде так с ним не разговаривал. Хлипкий фундамент веселой жизни дал трещину. Уверенность, что отец будет терпеть любые его выходки, улетучилась. Саша был единственным ребенком в семье и достаточно поздним. С самого детства мать баловала любимого сына, и он привык, что мир крутится вокруг него одного. Любая прихоть и каприз исполнялись моментально. Отец изредка пытался высказаться против, но мама, с её мягким голосом и безмерной любовью к единственному сыну, тут же разбивала все его противоречия. Позже, уже в более сознательном возрасте, понял, что отец шел на компромисс больше из любви к матери, чем к нему, но тогда казалось, что они готовы разбиться в лепешку на потеху отпрыску. Жизнь родителей не всегда была богатой. Голодная и злая юность в перестроечное время по коммуналкам и общежитиям. Вместе прошли через всё препятствия, на своем горбу таща зародыш тогда еще скудного бизнеса. Совсем молодой Алене Васильевне пришлось посидеть и на воде с хлебом, и поработать продавцом в ларьках, чтобы хоть на что-то жить, пока супруг вкладывал все силы в дело. С годами его упорство дало результаты, и бизнес расцвел. Добившись достатка, Юрий Павлович показал всю ширь своего благородства и сполна отплатил жене за верность: заграничные курорты, вещи от кутюрье и дорогие украшения. Но ей не был нужен пафос и лоск. По-настоящему она расцвела, когда наконец-то смогла забеременеть. Ребенок стал самым большим счастьем в ее жизни. Понимание того, что после всех мучений их сын родится в достатке и ни будет знать нужды, сделала её самой счастливой женщиной и окупило тяжелые годы. Но палка благополучия оказалась о двух концах, и поняли родители это слишком поздно. Первые сигналы прозвучали еще в подростковом возрасте, когда в карманах одежды ребенка начали находить не только сигареты, но и легкие наркотики. На уговоры родителей завязать, сын реагировал приступами агрессии и бесконечными обвинениями в нелюбви. После каждой такой сцены Алена Васильевна уходила почти на месяц в депрессию и сильно болела сердцем. Сергей Петрович решил для себя, что здоровье и жизнь жены ему дороже, и решил просто игнорировать выходки сына. Такой нейтралитет сохранялся до сегодняшнего дня.

Звонок в дверь заставил Сашу вздрогнуть и резко встать на ноги. За дверью ждал Никита, друг с университетских пор.

- Ты что уснул? Выглядишь вообще неважно. – Спросил Никита.

- Да вчера всю ночь гудел, теперь расплачиваюсь. Ладно, пошли.

- А дома никого? Я в туалет хочу, умираю!

- В кафешке сходишь, поперли, уже тошнит от квартиры. – Захлопнув дверь, спешно сбежали по лестнице, и вышли из подъезда.

На улице смеркалось, дул легкий вечерний ветер. Небо затянуло низкими тучами и Саша, наконец, увидел, что облака окрасились в довольно необычный цвет.

- Что это за хрень?

- Ты про цвет? – Никита достал ключи и нажал кнопку отключения сигнализации. – А фиг его знает. С утра такое. Что-то там с загазованностью связанно, толком не помню, сказали скоро пройдет.

- Я думал это у меня уже отходняк такой. Давай сначала съездим в «Яму», я там вчера на парковке свою машину оставил, забрать надо.

- А на кой ты её там бросил? – Ник сел на водительское сидение и завел двигатель.

- Новой химии попробовал, всю ночь накрывало. Под утро отпустило, такой «бэдтрип» был, думал сдохну. Сел за руль и на парковке влепился куда, уже точно не помню куда. В таком состоянии был, что даже разбираться не стал, поймал тачку и уехал домой.

- Ну, ты, блин, даешь. – Друг от удивления щелкнул языком. – Ладно, поехали.

Машина неспешно выехала из двора многоэтажки и помчалась в сторону центра.

- Ого, а пробок то нет, я думал, сейчас стоять будем. – Саша рассматривал почти пустой проспект, приоткрыв окно.

- Да я тоже в шоке, вроде не выходные. Одно удовольствие по городу кататься.