Пурпурный рассвет. Конфликт

— Тебе корона в двери заходить не мешает, Казанова доморощенный? Больно ты мне нужен. Просто чувствую в ней что-то родственное. — Улыбка исчезла с лица девушки. — У меня детства вообще не было, чтобы вот так, просто поиграть во фрисби или у пруда побегать. А у этой малявки весь этот хренов мир пытается отобрать ее детство. Так нельзя, не должны дети так расти. Хочу сделать все что могу, чтобы она росла не думая, о том что произошло и происходит. Чтобы смеялась почаще. Когда вижу, как она улыбается, словно свое прошлое переписываю, возвращая себе те утерянные мановения детского счастья.

— В этом мы с тобой похожи. — Вздохнув, Саша посмотрел на девочку, гоняющую палкой листву по поверхности пруда.

— Ты молодец. Нет, я серьезно, не строй такие рожи. Много для нее делаешь, заботишься, ухаживаешь и стараешься сделать ее хоть немного, но счастливой. Когда я тебя первый раз увидела, думала — мудак мудаком, но слышал бы ты как она о тебе говорит. Дети ложь чувствуют на не подсознательном уровне, и Женька видит тебя без всей этой твоей напускной напыщенности. Ты ей как отец, даже не «как», а отец. Но любой девочке нужна рядом и женщина. — Вика увидела удивленный взгляд Князева. — Не, я тебе в жены не набиваюсь, просто тоже хочу время с ней проводить. Девочки думают совсем по другому, и ты иногда банально не сможешь её понять, да и она сама постесняться тебе что-то сказать. — Вика села на газон и похлопала по траве рядом с собой, приглашая Князева опустится рядом. — Хотя все это — отмазка. Если по чесноку, мне она нужна больше, чем я ей. Женя действует на меня как самое лучшее в мире успокоительное. Смотря на нее, понимаю, что есть еще будущее у этого мира. Есть ради чего жить и стараться что-то изменить. Просто представь мир после эпидемии без детей. Вот нет их вообще и больше никогда не будет, вообрази, что вирус подействовал на выживших так, что они все стали бесплодны. Зачем тогда вообще выживать? Проще вырыть себя яму, лечь на дно, выпить бутылку вискаря и пустить себе пулю в лоб.

— Давай не нагнетать депрессуху, и так порой тяжко.

— Вся жизнь почти сплошная депрессия. Точнее, я так думала раньше. Она меня недавно обняла… — Вика на секунду закрыла глаза. — Просто подошла молча, и обняла за шею, прижавшись все своим тельцем. Я никогда не думала, что это так работает, но меня сначала словно холодной водой окатили, а потом возникло ощущение, что об меня трутся тысячи маленьких пушистых котят. Моментально перестаешь думать обо всем плохом, голова очищается, все тело переполнят теплом и хочется, чтобы эти объятия никогда не прекращались. Вот как она это делает?

— Не знаю, сам на это попался. Ты же знаешь, как я ее нашел?

— Нет, думала, ты ее семью знал.

— Я еле выбрался из своей квартиры, когда в доме пожар начался. Блин, такое чувство, что это было в прошлой жизни, а прошло всего два с половиной месяца. Удирая, я на лестнице оступился, влупился в стену головой и лодыжку вывихнул. По пути решил зайти в аптеку, разжиться обезболивающим и эластичным бинтом. Наткнулся там на наркомана. Не знаю, что он там искал, может препараты, «винт» себе сварить. Он меня чуть не завалил, кое-как с ним справился. В подсобке увидел тело фармацевта, он убил её до того, как я пришел. Это была её мама, саму Женю нашел под столом, всю в слезах и сжимающую в руках мамину сумку.

— Это с которой она до сих пор иногда ходит?

— Ага. Не смог я ее там одну оставить. Москва уже вымирила, и брось я Женьку там, по любому бы не выжила. Решил взять с собой в загородный дом, потом найти других выживших и передать им. Сначала тащил ее на руках и вот тогда она меня тоже обняла. Может из-за страха, может из-за того, что боялась упасть, но сработало это почти так же, как и на тебя. Я долго гнал от себя привязанность к ней, слишком непробиваемым эгоистом и циником был, но ее чары оказались сильнее.

— Сколько же эта малявка пережила… — Голос девушки дрогнул.

— Она мне как-то рассказывала про свою жизнь до эпидемии. Так легко и хорошо все вспоминала, будто у нее не жизнь была, а сказка. Но, блин, они с матерью еле выживали. Отца она никогда не видела, мать пахала, чтобы их хоть как то содержать. Снимали комнату у какой-то бабушки и единственной радостью для нее было, когда мать раз в неделю заказывала пиццу и водила ее гулять в парк на карусели, чаще денег просто не хватало.

— Если я умру и на том свете встречу бога, пофиг какого, христианского, мусульманского, да хоть Кришну, мать его за ногу, я ему морду набью. Не должны дети так страдать.

— А ты представь сколько детей, таких же как Женька, умерли в своих кроватках от этого вир…

— Заткнись. — Вика посмотрела Князеву прямо в глаза, готовая испепелить взглядом. — Просто заткнись и больше никогда об этом не говори. Я, как только могу, стараюсь не думать об этом и если ты будешь напоминать, у тебя и на второй руке пальцы работать не будут.

— Прости. — Сконфуженно выдавил Саша.

— Я пошла. Буду здесь в десять вечера, если хочешь — приходи.

Вика встала и быстрым шагом скрылась за поворотом тропинки.

* * *