Пурпурный рассвет. Конфликт

— По графику. Все нормально. Провели разведку, точное местоположение объекта установили. Отступили подальше и ждут прибытия основных сил.

— Очень уж не терпится увидеть вживую «Нуклий».

— А ты что? Никогда там не был? — Воеводов удивленно вскинул бровь.

— Там не только я не был, вообще никто из общин не был. Они только прилетали на вертолетах, уже после «Пурпурного», а до этого всегда встречался с их представителями на своей или нейтральной территории.

— Какая конспирация. Судя по фото и разведанным, «Нуклий» — хорошо укрепленный и защищенный объект, больше всего похожий на воинскую часть каких нибудь ГРУ. Тщательно замаскированный под гражданский, но знающий человек сразу видит наличие противовоздушной и противоракетной обороны, глушилки, патрули, небо забито коптерами. Людей у них там точно не много, почти вся оборона рассчитана на ракетный обстрел или что-то в таком духе. Никто не ожидает массированного удара сухопутных войск. Даже своими небольшими силами мы вполне можем их раздавить.

— А если не выйдет то… — Краснов горько усмехнулся.

— Это на крайний случай, надеюсь до него не дойдет.

— Ладно, пойду я. Тоже надо поесть, а то за весь день только пачку галет сжевал да термос кофе. Ты бы тоже прилег отдохнуть, от уставшего и вымотанного командира толку мало.

— За меня не переживай. — Вадим выпрямился и сложил карту. — Я и не такие марш-броски делал. Да уснуть не смогу. Доброй ночи.

— И тебе не хворать. — Николай махнул здоровой рукой и удалился.

Воеводов сел на переднее сидение броневика, открыл термос с кофе и сделал несколько глотков. Еще горячий, без молока, терпкий. Поднял голову и посмотрел на сплошной потолок из сплетающихся ветвей деревьев. С того момента, как выехали с базы под Майкопом происходящее начало давить непосильной ношей. С каждым километром приближения к Москве, эта тяжесть становилась все сильнее и сильнее, грозя сломать из без того перегруженный хребет. Тяжело вздохнул, словно старался вытолкнуть из себя всю непосильную тяжесть бытия. Три месяца назад думал только об очередном походе в лес, зарплате, мечтал лишь об окончании сезона, чтобы все эти надоедливые отдыхающие покинули родной поселок. А сейчас он уже ведет наспех сколоченную армию из совсем зеленых бывших гражданских на самоубийственный штурм. Эх, если бы только Краснов знал, насколько Вадим допускает, что придется прибегнуть к запасному плану…

00.24 по московскому времени

База «Исток»

Остановив квадроцикл, Тимур посмотрел на несколько свежих могил, четко выделяющиеся даже в лунном свете на фоне травы. Захотелось закурить, но сам себе пообещал, что больше не одной сигареты. Медленно, словно нехотя, слез с транспорта и побрел. Каждый шаг давался тяжело, будто идешь по илистому берегу реки и ноги утопают в грязно серой жиже. Он сам не понимал, зачем приехал сюда и что собирается делать, все его существо сопротивлялось приближению к темным прямоугольникам свежей земли, но что-то неведомое тянуло его, как магнитом.

Остановившись в полуметре посмотрел на могилу. Кто-то уже соорудил крест из свежих досок, покрытых морилкой. На небольшой металлической табличке в перекрестии аккуратно выгравировали имя, фамилию и дату рождения. Девятнадцать лет, всего девятнадцать. Только только начинала жить. Память, как предательский проектор тут же подсунула картины воспоминаний: ее скромную улыбку при первой встрече, первый поцелуй, растрепанные волосы на подушке и одна прилипшая к вспотевшему после секса лбу прядь, упругая загорелая кожа на спине и как она вздрагивала, когда он проводил по ней кончиками пальцев. Противный давящий комок сжал горло. В носу засвербело, словно он вот-вот чихнет. Тимур нагнулся и поправил растрепанные вечерним ветром цветы, аккуратно сложив их у основания креста. Сам не зная зачем, провел рукой по уже успевшей высохнуть земле, словно погладил саму Леру.

— Дура, какая же ты дура… — Слезы хлынули сами по себе. Уже не сдерживаясь, Юлаев сел рядом с могилой, обхватил голову руками и, громко всхлипывая, заплакал. — И к чему тебя привела твоя упертость? Зачем все это нужно было? Если бы ты просто меня послушала. Постаралась понять. Сейчас лежали бы в постели, а не вот так… Ты в земле, а я тут… Какая же ты дура.

Задержав на несколько секунд дыхание, Тимур постарался сдержать плач, но ничего не вышло. Скопившаяся боль прорвала плотину и снесла все барьеры самообладания.

— Нам же было хорошо вместе. Я бы дал тебе все, чего ты хотела. Да я влюбился в тебя в по уши… Да блядь, как же тяжко то, а. — Зажав голову между колен, Тимур перестал пытаться себя сдерживать. Через несколько минут, слезы отступили. Всхлипы еще накатывали, но уже не так сильно. Чуть позже он смог взять себя в руки, поднялся и подошел ближе к кресту. — Кто-то постарался, аккуратно сделали. А мы ведь даже не знаем, крещенная ты была, мусульманка или вообще атеистка. Надеюсь, оценишь старания. Хотя кто его знает, что там дальше, но может хоть там ты наконец-то нашла тот комфорт и спокойствие, к которым так стремилась.