«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою

Более масштабная газобаллонная атака была произведена под Сморгонью, 6 сентября 1916 г. перед фронтом 2-й пехотной дивизии против участка германской позиции от р. Вилии у деревни Перевозы до деревни Боровая Мельница, протяжением 2 км. Несмотря на вновь имевшее место поражение части собственного личного состава, атаку в целом признали удачной, но попыток использовать ее результат переходом в наступление не делалось.

Русский солдат с трофейным германским ранцевым огнеметом типа «Кляйф»

Попытки использования русской пехотой результатов газобаллонной атаки можно увидеть на примере русской атаки в районе Ст. Барановичи 25 октября 1916 г. Дождавшись устойчивого ветра нужного направления, «газопускатели» заняли позиции и подготовили газобаллонные батареи. Стрелки были отведены во вторую траншею, караулы сняты. Остались на позиции только пулеметчики и наблюдатели. Первый пуск произведен в 22.40. Противник, пытавшийся выбраться из своих передовых окопов при подходе газовой волны, «вгонялся огнем пулеметов в отравленные свои окопы и ходы сообщений». Ответный огонь противника по русским окопам скоро ослабел, тем более что русская артиллерия открыла огонь химическими снарядами. Затем были пущены вторая и третьи волны газов «для прикрытия и сгущения первой волны». К 01.15 ночи химики сообщили начальнику боевого участка, что передовые окопы очищены от остатков газа и пехота может перейти в них. Высланные вперед гренадеры-разведчики и резчики проволоки медленно, но верно продвигались к проволочным заграждениям. Однако заграждение насчитывало 20 рядов, работать в темноте на местности, зараженной газом, было трудно, и прорвать все ряды не удалось. Утром, заметив гренадер, противник открыл сильный ружейно-пулеметный огонь с флангов, и солдаты вынуждены были отойти под прикрытием огня своей артиллерии. Тем не менее значительные потери германцев позволили считать эту атаку удачной. Отсутствие продвижения пехоты в глубину обороны противника можно объяснить тем, что пехотная атака, по сути, не готовилась, артиллерия не делала проходов в заграждениях.

О другом примере вспоминал бывший офицер-метеоролог 4-й химической роты Н.О. Якоби. Речь шла о газобаллонной атаке под Ригой у мызы Олай 26 января 1917 г.: «В 17 часов 55 минут, когда были сняты находившиеся впереди газового участка заставы и секреты и пехота была переведена во вторую линию окопов, была подана командиром роты из моей землянки во все взводные участки команда — «газ»… Густое облако газа вначале поднялось до 3–4 метров высоты и как бы застыло на месте; затем оно стало медленно ползти по направлению к противнику, сохраняя, однако, определенные очертания… Выпуск продолжался 65 минут… На участке противника, пораженного газом, царила полная тишина, и даже перестали выпускаться ракеты… Было очевидно, что фронт противника, шириною около 1 версты, был прорван и оставалось лишь закончить столь успешно начатое дело…

Действие газа, кроме меня и командира роты, наблюдали собравшиеся около моей землянки начальники пехотных частей, одетые в белые халаты, которым командующим армией было поручено проявить свою инициативу в случае удачного выпуска газа. Мною было замечено, что газовая атака на них произвела чрезвычайное впечатление; затем они устроили совещание, на котором обсуждали вопрос, через сколько времени после выпуска газа можно идти в атаку без риска самим отравиться газом. Командиром роты и мною указывалось, что пехотная атака должна следовать сейчас же после выпуска газа; риска отравиться газом при этом нет, так как все люди снабжены масками. Совещание продолжалось очень долго, лишь под утро решено было послать пять разведчиков во главе с офицером, которые вернулись очень скоро с донесением, что были обстреляны противником. Сообщение это было встречено командирами частей без всякого признака неудовольствия». Фактический отказ пехоты использовать результат газовой атаки был, видимо, вызван не только «разложением командного состава», как считал Якоби, но и реальным недоверием к новому оружию.

Ранее уже упоминались химические ручные гранаты, нашедшие применение в русской армии. Они предназначались либо для «выкуривания» противника из убежищ в ходе атаки, либо быстрого создания химического заграждения при отступлении.