Пушиночка

Енотовидная собака отворила дверь и шагнула за порог. Следом за ней попыталась войти в помещение маленькая собачка моего возраста, которую я тут же узнала, но Вэлл лапой показала ей, что она должна оставаться в коридоре.

— Мила, что ты тут делаешь? — я активно замахала ей, привлекая внимание. — Почему бы тебе тоже не зайти?

— Довольно! Набились тут все, как селедки в бочке! Будто это не больница, а развлекательный центр какой! — немедленно заворчала Гертруда, но спаниельку все-таки пропустила.

— Я пришла вместе с моей тетей, — Мила кивнула на недовольную медсестру. — Это моя тетя Гера.

— Не «Гера», а Гертруда, с твоего позволения, дорогая племянница!

— Мы вот спросить-то что хотели, — я вклинилась между спорщицами и повернула голову к енотовидной собаке. — Вы случаем не знаете, тут случайно нигде нет Бергеса Куда? Ну, вдруг. Если верить слухам, его тоже отправили в больницу.

— Думаю, у Бергеса Куда достаточно средств и связей, чтобы пользоваться услугами персональных элитных клиник, преимущественно частных, — сухо ответила Гертруда.

— То есть, его здесь нет?

— … И я сказала бы, что все это вздор чистой воды, если бы он действительно не находился именно здесь, а вы меня не перебивали бы. В палате по соседству… Только не надо сейчас туда всей толпой ломиться! И так от вездесущих журналистов отбоя нет! Почтовые ящики забиты любовными посланиями до отказа! Повсюду какие-то живые цветы, на которые у других пациентов проявляется аллергия! Нет! Только вас еще там не хватало! И так уже пришлось перевести его на четвертый этаж, сюда, чтобы только не стучали в окна! Для полноты картины не хватает разве что вас, обезумевших фанатиков!

— Мы о вас такого же мнения! — прозвучало откуда-то издалека.

Когда медсестра прекратила колдовать над аппаратурой и все-таки соизволила поднять глаза, все посетители уже перекочевали в соседнее помещение.

— И с кем я разговариваю! — возмутилась в тишине Вэлл.

Равенна положила лапу на ее плечо.

— Не беспокойтесь так, пожалуйста. Вы еще нужны своим пациентам. Мои знакомые не займут больше пяти минут, обещаю Вам. Сейчас все разойдутся, я попрошу.

Тем временем мы уже стояли перед койкой, на которой сидел, прислонившись к подушке, сам Бергес Куд, листая с притворным скучающим выражением какой-то глянцевый журнал со сплетнями о звездах, очевидно, выискивая не без интереса пару слов и о себе.

— Чем могу быть полезен? — невозмутимо поинтересовался полярный волк, не отрывая глаз от текста.

— Мои друзья велели передать тебе то, что ты — самая последняя скотина на всем свете. И еще то, что ты — мерзопакостная тварь, — со спокойной улыбкой я без запинки пересказала то, о чем меня попросили сказать котаны, но никто из присутствующих и не думал возражать.

— Что ж, твои друзья обладают исключительной смелостью, а заодно и дерзостью. Но мне не привыкать: не бывает такого, чтобы у находящегося на пике популярности исполнителя не было хоть одного-двух хейтеров.

Куд отложил в сторону журнал и уставился на секунду на меня. За это мгновение в его глазах мелькнуло что-то вроде возмущения и шока от такой наглости со стороны фурренка, однако потом, надо полагать, он все-таки узнал меня и смягчил суровый взгляд, поняв, с кем говорит.

— А я ведь тебя знаю. Неужели это и есть именно та героическая девочка? Ну, здравствуй. Как звать тебя?

— Теперь — Рокси Дримлап. Ты что тут забыл? Из-за тебя беспокоят по ошибке тех, кто действительно болен! И тех, кому реально нужна помощь в отличие от тебя, симулянта!

— Поверь, Рокси, теперь мне эта самая помощь нужна не меньше. Даже когда стреляют не по тебе, но попадают случайно в тебя — это все равно больно. В такой же точно мере.

— И кто только согласился тебе помогать?.. Верно мои друзья выразились, продажная ты шкура!

— А что поделаешь? Нужно же как-то помочь мне своей семье, которая…

— Неужто мало получаете с концертов? — встала на мою сторону Кэтрин. — Был ли действительный повод для того, чтобы поступить так, как поступили Вы? Это просто-напросто подло — тайно избавляться от цветастых, а затем как ни в чем не бывало возвращаться домой, скидывать маску и выходить вновь в свет уже любимцем миллионов. Много ли у нас селебрити, кроме Вас?

— «Миллионов» — это Вы, конечно, загнули… Но не могу с Вами не согласиться. Конечно, подло, — ни дрогнув, согласился волк. — Я и не собираюсь оправдываться.

— Нужно ли это, когда тебя и так отмажут? — Пелт начала терять самообладание и переходить точку кипения. Я почуяла угрозу сразу же, как только она перешла на личности. — Всем же будет жалко бедного выходца голодных трущоб, который «честным трудом» и «огромными усилиями» пробил себе путь к популярности, «даже не имея ни копейки на образование». Этакого миленького самоучку, у которого осталась только одинокая старая и больная мать, которой срочно нужно дорогостоящее лечение. Все, впрочем, как и всегда, свалят всю вину исключительно на них: «затуманили и заколдовали бедненького Бергеса! Сам, душечка, не знал, что делает!»