Пушистики и другие

– Это не совсем так, - усмехнулся Маллин с видом собственного превосходства. - Сведения мистера Ингерманна являются не более чем юридическим фольклором. Пушистики, будучи разумными существами, обладают такой же нервной системой, как и, к примеру, люди-земляне. Когда они пытаются умолчать об истинном факте и заменить правдивое сообщение ложным, это сопровождается такими же электромагнитными колебаниями, как и у людей.

И что из всего этого могли понять двенадцать остолопов-присяжных?

– Ваша честь, доктор Маллин дает показания как эксперт и как таковой должен пройти испытание!

– Мистер Ингерманн, доктор Маллин давно уже прошел такое испытание в нашем суде и признан сведущим экспертом.

– Ваша честь! Должно быть, мистера Ингерманна все это занимает, но лично меня - нисколько, - вмешался Лесли Кумбс. - Давайте завершим предъявление обвинений и продолжим разбирательство.

– Подвергать кого-либо допросу под детектором в том случае, если детектор не был проверен должным образом, является незаконным!

– Данный детектор проверен, - сказал Гас Браннард. - Он загорелся красным, когда ваш подзащитный. Фил Новис, сказал, что он невиновен.

Зал разразился хохотом. Люди хохотали от души. Даже кое-кто из присяжных присоединился к общему веселью. Когда смех поутих, Джанивер постучал молоточком:

– Джентльмены! Я припоминаю старинный закон, бывший в ходу на Земле в первом веке доатомной эры, который гласит, что, если две самодвижущиеся наземные повозки близки к столкновению, обе должны остановиться и ни одна не может двинуться с места, пока не тронется другая. Мне кажется, мистер Ингерманн пытается сейчас создать подобную ситуацию. Он хочет доказать, что обвиняемых нельзя допрашивать, пока доктор Маллин не засвидетельствует, что их можно допрашивать, а доктор Маллин не может этого засвидетельствовать, пока их не допросят. А к тому времени подзащитные мистера Ингерманна умрут от старости. Поэтому я приказываю допросить свидетеля, который сейчас находится в кресле, а также прочих подсудимых-пушистиков, основываясь на предположении, что детектор, реагирующий на человека, будет действовать и для пушистика.

– Протестую!

– Протест принят к сведению. Продолжайте допрос.

– Я предупреждаю суд, что не соглашусь считать это прецедентом, достаточным для того, чтобы позволить этим пушистикам давать показания против моих подзащитных!

– Это также принято к сведению. Продолжайте, господин секретарь.

– Как твое имя? - спросил секретарь. - Как тебя называют Большие?

– Алмаз.

Голубой шар у него над головой сделался кроваво-красным. Красным! О Господи, только не это!

– Вы ведь говорили, что детектор лжи на них не действует, что красный свет от пушистиков не загорается… - бормотал Ивинс, а Такстер сказал попросту:

– Ах ты, двурушник поганый!

– Заткнитесь, вы оба!

– Как, Папа Лесси? - спросил пушистик, которого на самом деле звали вовсе не Алмазом. - Я сделал, как ты сказал?

– Кто твой Папа? - спросил секретарь.

Пушистик немного подумал и сказал:

– Папа Джек.

Шар вспыхнул красным.

– Папа Вик, - поправился пушистик, и шар снова сделался голубым.

– Очень хорошо. Ты хороший пушистик, - сказал Лесли Кумбс. - А теперь скажи, как твое имя на самом деле.

– Тоши-Соссо, - ответил пушистик. - На языке Больших - Мудрый.

Эти проклятые пушистики, которых вытащили из лесного пожара! Он один из них! Детектор оставался голубым.

– М-да, - сказала Роза Ивинс. - Похоже, вы провалились, мистер Ингерманн.

Следующий пушистик, вызванный под именем Аллана Пинкертона, тоже зажег впечатляющий красный свет, а потом признался, что его на самом деле зовут Пыряло. "Подходящее имя: пырнули так пырнули!" - подумал Ингерманн.

– Ну как, мистер Ингерманн? Вы по-прежнему утверждаете, что пушистиков нельзя допрашивать под детектором, или проведенная демонстрация вас удовлетворила? - осведомился Джанивер. - Если так, то, пожалуй, стоит приступить к допросу настоящих обвиняемых.

– Н-ну… разумеется, ваша честь! - А что он еще мог сказать, черт побери? - Я должен признаться, что заблуждался. Разумеется, давайте допросим настоящих обвиняемых, а после этого я просил бы отложить заседание до 9:00 понедельника. - Тогда впереди у него будут суббота и воскресенье… - Мне нужно побеседовать с моими подзащитными и изменить весь план защиты…

– Он хочет сказать, ваша честь, что теперь пушистикам, похоже, разрешат сказать правду, и он не знает, что с этим делать, - пояснил Браннард.

– Ты что, слинять надумал? - осведомился Такстер. - Я тебе не советую…

– Нет-нет! Не беспокойтесь, Лео! Это все подстроено. Я не знаю, как им такое удалось, но все это воняет, как Ниффльхейм, и к понедельнику я сумею это доказать. Главное, держитесь! Все будет в порядке, если сумеете держать язык за зубами.

Ингерманн взглянул на часы. Ему не следовало этого делать: не надо, чтобы кто-то знал, как дорого для него время.

– Ну что ж, - сказал Джанивер, - сейчас 15:00, а завтра суббота, и заседания все равно не будет. Хорошо, мистер Ингерманн. Я не вижу причин отказать вам в вашей просьбе.

25