Пушкарь его величества

— Кому?

— Василию Пахомову.

— В наряде он! — А что? Точно ведь в наряде! — Можете мне отдать, я передам.

— Только хотелось бы… Как бы это сказать…

— Не переживай! Конфиденциальность гарантирую!

— О, как! Да, это самое и хотел, — протягивает белый конвертик. Вздохнув, покопался в кармане и сунул в мою руку серебряный полтинник. Посчитав свою миссию выполненной «почтальон» нырнул в кибитку и возок заскрипел полозьями, по жесткому снегу. Я с любопытством посмотрел на пахнущее духами послание. Очень интересно! Зашел в свою будку и развернул послание.

«Vaillant Cadet d'une gentille dame.

Si vous voulez vous manifester et recevoir ma faveur, je vous attends dimanche prochain à douze heures du midi à cette adresse».

«Доблестному кадету от милой дамы.

Если вы желаете проявить себя и получить мою благосклонность, то жду вас в ближайшее воскресенье в двенадцать часов по полудню по такому то адресу».

Еще раз нюхаю письмо и сердце радостно забилось в предвкушении. Как поступить?! Разумней было бы не идти, но иногда нужно делать рискованные шаги, иначе ничего в жизни не добьешься. Это я знал точно! К тому же в письме имелся неприкрытый намек на возможный интим, а эта проблема меня уже достала.

В нетерпении провел три дня в ожидании воскресенья. В означенный день сбежал из училища пораньше и слонялся по городу, убивая время. Заранее нашел нужный мне дом и еще целый час гулял, распаляя свое воображение. Без пяти двенадцать, стараясь унять волнение, стучусь в парадную дверь многоквартирного дома. Закутанная консьержка не дала раскрыть мне рот, направив на третий этаж со словами, что меня ждут. Поднялся по широкой лестнице и затормозил в холле с двумя квартирами. Не успел растеряться при выборе вариантов, как высокая дубовая дверь справа от меня приоткрылась и оттуда выглянула крепкая девица в чепчике.

— Чего стоишь? Проходи! Давай одежу. Сапоги сымай и топай в ванную.

— Э-э… — попытался прояснить ситуацию.

— Чего мычишь, аль помыться не желаешь?!

Иду под конвоем румяной девахи по темному коридору, отдаваясь течению обстоятельств. В ванной парила водой большая деревянная кадушка и горели свечи. Решительная девица помогла мне разоблачаться и критически осмотрела мою тушку сзади и спереду. Я не закрывался, подчиняясь неведомой игрунье, видимо желающей предварительно удостовериться в отсутствии скрытых изъянов.

— Красавчик! — получил чувствительный шлепок по филейной части и полез поддерживаемый твердой рукой в теплую воду. Меня помыли везде, еще раз похвалили воодушевившегося от нескромного обращения бойца, которого при помывке тщательно осмотрели.

— Теперь слушай сюда, красавчик. Пойдешь в спальню и сделаешь свое дело. Вопросов не задавать, света не зажигать. И это… барышня невинна, так что ты там поосторожней действуй.

На меня, оторопевшего от такой информации, накинули теплый халат и, проведя по коридору, втолкнули в темную комнату.

Примерно через час мое расслабленное тело, пьяное от избытка чувств, выставила за дверь служанка, попутно сунув что то в карман сюртука.

— В следующее воскресенье приходи, красавчик!

Счастливый до звона в голове поймал извозчика и только потом стал смотреть, что же мне сунули в карман. Черный кисет звякнул металлом и на ладони заблестели пять золотых империалов. Пятьдесят рублей золотом! Это кого же я трахнул?! Все дело в том, что события нашего рандеву происходили в полной темноте и молчании партнерши, за исключением конечно кое каких охов и вздохов. Как бы мне голову не снесли! Хотя, если разобраться, то кроме как через незнакомку ко мне не подобраться, а уж она, я думаю, будет молчать. Тем более раз невинна, значить не замужем и адюльтером тут не пахнет.

Всю следующую неделю находился в благодушном настроении, легко прощая зарвавшийся молодняк и не реагируя на придирки преподавателей. Мысли периодически возвращались к прошедшим событиям, смакуя отдельные эпизоды и вспоминая свои ощущения. Еще больше, меня воодушевляло предстоящее свидание, и я не мог позволить какой-нибудь случайности нарушить мои планы. Харя, хорек эдакий! Словно почуял своим гнилым нутром мою слабость и по мелкому доставал, удивляясь моему миролюбию. Ничего, придет время, я ему припомню!

Но вот, все прекрасно обошлось, мне выписали увольнение, и я покинул корпус как только открыли ворота. Минут за тридцать до полудня я уже мерз у парадного, считая секунды. Замерз как цуцик и, не дождавшись десяти минут, пройдя через парадную и взлетев по лестнице, стучусь в заветную дверь.

— Невтерпеж, поди! — служанка с ворчанием впустила мое озябшее тело. — Эко тебя трясет! Пойдем быстрее, я тебя погрею. Ха-ха!