Пушкарь его величества

Две недели пролетели как один миг. Наш репертуар в постели не шибко расширился (Все-таки не тот век!), да и количество слегка убавилось. Зато появились волнующие приключения в беседке, мыльное родео в бане и обжиманцы при каждом удобном случае. Нас, бывало, застукивали, но кроме понимающих улыбок и смеха маменьки ничего не случалось.

— Как устроюсь, сразу вызову тебя письмом. Постараюсь как можно быстрее, — целую заплаканное лицо своей жены и прощаюсь со всей семьей. Опять надоевшая дорога в Питер. Надо забрать свое назначение и выехать в город Н-ск, где расквартировалась моя часть.

Глава 17

В Санкт-Петербурге не стал задерживаться. Лизон с животом, да и телефонов еще не придумали, в училище меня не ждут, поэтому переночевал в гостинице и с первой же оказией уехал в свою часть. Артиллерийский полк занимал целый городок в пригородах Н-ска поэтому долго искать не пришлось. Доложился в штабе, сдал предписание, дальше пошла тягомотина с писарями, интендантами, получение довольствия, карточки заселения на постой и кучу еще всякой всячины. Нагруженный как осел, с помощью сердобольного солдатика загрузили все в пролетку, дежурившую у въезда в военный городок.

— Любезный. Отвези меня в город и подскажи куда лучше на постой встать. Я собираюсь жену сюда привезти, так, что нужна квартира побольше, — сую мужику рубль.

— Не извольте беспокоиться, вашбродь. Доставим, куда надо. — Невысокий мужичек, довольный неожиданням клиентом шустро направил средство передвижения в нужную сторону.

Провинциальный городок утонул в зелени, но улицы чистые и дома аккуратные. Горожане никуда не торопятся, тишь и благодать. Думаю, нам с Оленькой здесь понравится. Остановились у большого, двухэтажного дома.

— Здесь вдова с двумя детьми живет. Стучитесь сильней.

Стучу по деревянной калитке, разглядывая крепкий забор. Собаки вроде нет. Это уже хорошо! Не будет будить своим лаем, когда надо и не надо. Через минуту женский голос спросил, что нужно.

— Я бы хотел определиться на постой, если вы будете не против.

Надо сказать, что в это время существовал своеобразный налог у горожан. Если у них имелся излишек жилплощади, то они обязывались принимать на проживание служивых людей. Тут государство выигрывало со всех сторон. Во первых его военнослужащие обеспечивались бесплатным жильем, во вторых горожане получали дополнительный источник дохода в виде кормежки, обстирывания и других услуг имеющим регулярное денежное довольствие постояльцам.

Статная женщина в темных одеждах распахнула калитку. Увидев меня, вздохнула и пригласила посмотреть жилье на предмет годности.

Дом строился явно при неплохом достатке, от которого осталась шикарная люстра в гостиной и богатая лестница на второй этаж.

— Можете занять половину второго этажа. Там три комнаты и ванная. Нужно только доплатить за дрова и, если нуждаетесь, за стирку. А если будете обедать, то сами понимаете. — Бедная женщина терялась, испытывая стыд за скудную обстановку.

— Да, да! Мне нравится, оглядываю большие комнаты и печки с изразцами. Мебели, конечно маловато, но кровати есть. Так что вот мой билет постояльца, зарегистрируйте в магистрате, как положено. Давайте уже познакомимся. Василий Иванович Пахомов, подпоручик вашего полка.

— Мышкина Надежда Георгиевна. Рада, что вам понравилось. — Она взяла бумажку, не зная куда ее пристроить.

— Кстати, ко мне вскоре приедет жена, так что мы будем вдвоем. А все затраты посчитайте пожалуйста и покажите мне, мы все согласуем.

Женщина кивнула, а я пошел за своими вещами. Извозчик помог мне все занести и, получив дополнительно двадцать копеек, остался весьма довольным. Кое как распределил свое хозяйство и отправился в магазин прикупить недостающие мелочи и чено-нибудь к чаю.

Тем же вечером познакомился с двумя очаровательными детишками, мальчик и девочка погодки семи и восьми лет. За чаем с купленными мной баранками и конфетами подушечками, я выслушал грустную историю овдовевшей женщины, бывшей замужем за преуспевающим купцом. Случилась трагедия, и где то в поездке муж погиб. Его родня подгребла все под себя, оставив вдове только дом и детей. Та, как могла, перебивалась случайными заработками и распродавала обстановку, чтобы прокормить детей. Я погладил светлые головки и велел не стесняться и брать конфеты без спроса, на что лицо вдовы покрылось краской и она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Перед сном она постучалась и, не зная куда деть руки, протянула мне список нехитрых услуг и их стоимость.

— Пятнадцать рублей ассигнациями! Да вы хотите уморить меня голодом! Вот вам тридцать рублей! Все! Повторяю, все дополнительные расходы беру на себя. Поэтому не молчите. Так! А ну, отставить слезы! — вижу, что грядет истерика сломленной жизнью женщины и обнимаю ее, прижав к себе. — Ты чего, милая? Ну?! Успокойся, чего сырость разводить. Смотри, какая ты хорошенькая. Если бы не был женат, точно бы женился! Во-от! Так уже лучше! И улыбка у тебя хорошая.

— Извините меня, ради бога!

— Нечего стесняться. Я ведь тоже в нужде рос, поэтому, как никто другой понимаю вас.