Пушки острова Наварон. 10 баллов с острова Наварон

– Это была не глупость, – медленно, с расстановкой произнес капитан. – Преступная халатность. – Мэллори понимал, что на него смотрят все, но его заботил один Стивенс. – Преступная и непростительная халатность, – продолжал он ровным голосом. – И преступник этот – я. Я предполагал, что ты потерял много крови ещё в лодке, но не знал, что у тебя на лбу такая рана. А знать следовало. – Криво усмехнувшись, новозеландец продолжал: – Послушал бы ты, что мне наговорили эти два недисциплинированных типа, когда мы поднялись на скалу… И они были правы. В таком состоянии тебя нельзя было оставлять внизу одного. Я, видно, рехнулся. – Мэллори вновь усмехнулся. – Надо было поднять тебя, как куль с углем, по примеру Миллера и Брауна, этого неустрашимого дуэта альпинистов… Не могу понять, как ты сумел подняться. Да ты и сам не знаешь, я в этом уверен. – Подавшись вперед, Мэллори коснулся здорового колена юноши. – Прости, Энди, честное слово, я не представлял себе, что тебе так досталось.

Стивенс смутился и в то же время обрадовался, бледные щеки его окрасились румянцем.

– Не надо, сэр, – умоляюще произнес .он. – Так уж получилось. – Он умолк, пронизанный нестерпимой болью в изувеченной ноге. – Похвалы я не заслуживаю, – продолжал он спокойно. – Вряд ли я помню, как поднимался.

Удивленно выгнув брови, Мэллори смотрел на юношу, не перебивая его.

– Я перепугался до смерти, – признался Стивенс, не удивляясь своим словам, которые прежде ни за что не осмелился бы произнести. – Никогда ещё за всю свою жизнь я не испытывал такого страха.

Качая головой, Мэллори поскреб щетинистый подбородок. По-видимому, он был действительно изумлен. Посмотрев на Стивенса, он лукаво улыбнулся.

– Оказывается, ты ещё новичок в этих играх, Энди. – Капитан снова улыбнулся. – Ты думаешь, я смеялся и распевал песни, поднимаясь по скале? Думаешь, я не испытывал страха? – Закурив сигарету, новозеландец посмотрел сквозь клубы дыма на юношу. – Страх – это не то слово. Я цепенел от ужаса. Да и Андреа тоже. Мы повидали всякого, поэтому не могли не бояться.

– Андреа? – засмеялся Стивенс, ко тут же вскрикнул от боли в ноге. Мэллори решил было, что тот потерял сознание, но юноша продолжал хриплым голосом. – Андреа! – прошептал он. – Не может быть.

– Андреа действительно испытывал страх, – ласково проговорил рослый грек. – Андреа и сейчас испытывает страх. Андреа всегда испытывает чувство страха. Потому-то я и цел. – Он посмотрел на свои большие руки. – Потому-то столько людей погибло. Они не испытывали чувства страха. Не боялись того, чего следует постоянно бояться, забывали, что следует остерегаться, быть начеку. Андреа же боялся всего и ничего не упускал из виду. Вот и вся разгадка.

Посмотрев на юношу, грек улыбнулся.

– На свете не бывает ни храбрецов, ни трусов, сынок. Храбрецы все. Для того чтобы родиться, прожить жизнь и умереть, нужно быть храбрецом. Мы все храбрецы, и все мы боимся. Человек, который слывет смельчаком, тоже храбр и испытывает страх, как и любой из нас. Только он храбр на пять минут больше. Иногда на десять или двадцать или столько, сколько требуется больному, истекающему кровью, испуганному мальчишке, чтобы совершить восхождение на скалу.

Стивенс молчал, потупив взор. Никогда ещё он не был так счастлив, не испытывал такого внутреннего удовлетворения. Он давно понял, что таких людей, как Андреа и Мэллори, не проведешь, однако он не знал, что друзья не придадут никакого значения тому, что он боится. Стивенс хотел что-то ответить, но не находил слов. Ко всему, он смертельно устал. В глубине души он верил, что Андреа говорит правду, но не всю правду. Юноша был слишком измучен, чтобы разобраться, в чем же дело. Миллер громко прокашлялся.

– Хватит трепаться, лейтенант, – произнес он решительно. – Ложись, тебе надо поспать.

Стивенс изумленно посмотрел на американца, потом перевел взгляд на Мэллори.

– Делай, что велено, – улыбнулся тот. – Слушай своего хирурга и врача-консультанта. Это он наложил тебе на ногу шину.

– Неужели? Я и не знал. Спасибо, Дасти. Пришлось вам… нелегко со мной?

– Для такого спеца, как я? – небрежно взмахнул рукой Миллер. – Обычный перелом, – соврал он с легким сердцем. – Любой бы справился… Помоги-ка ему лечь, Андреа. – Кивнув головой капитану, янки произнес: – На минуту, шеф.

Выйдя из пещеры, оба отвернулись .от ледяного ветра.

– Нужен огонь и сухая одежда для парня, – озаабоченно проговорил Миллер. – Пульс у него около ста сорока, температура под сорок. Началась лихорадка. Он слабеет с каждой минутой.

– Знаю, – ответил Мэллори с тревогой в голосе. – Но где найдешь топливо на этой треклятой горе? Зайдем в пещеру, соберем сухую одежду, какая найдется.

Приподняв полог, капитан вошел. Стивенс не спал. Браун и Андрея лежали по бокам. Миллер присел на корточки.

– На ночевку останемся здесь, – объявил Мэллори. – Поэтому устроимся поудобнее. Правда, мы слишком близко от утеса, но фрицы не знают, что мы на острове, да и с побережья нас не видно. Так что мы вправе позволить себе некоторый комфорт.