Пушки первых Романовых. Русская артиллерия 1619–1676 гг

Следует обратить внимание на пушкарский прапор (93x257 см) из собрания Оружейной палаты с точно таким же сюжетом: в откосах изображены парные золотые львы, держащие в пасти и передних лапах золотые пушки. В указанной работе Л. П. Яковлева просто значится как «Прапор XVII века»[702], но есть все основания считать его пушкарским прапором. В царствование Алексея Михайловича при утверждении каждого ротного или сотенного знамени вырабатывался свой тип воинской символики[703]. Мастерами Казенного приказа и Оружейной палаты полотнища делались по утвержденным образцам с характерными сюжетами[704]. То же самое, очевидно, происходило не только в пехотных и конных частях, но и в артиллерии. Можно предположить, что прапор и аламы со «львиными персонами» первоначально были изготовлены для какого-то конкретного артиллерийского подразделения «государева наряда», но в дальнейшем распоряжались ими в Оружейной палате совершенно произвольно, и в экстраординарных случаях (приезды послов и т. д.) имущество могло быть выдано уже любому пушкарскому подразделению.

Всего нам известны упоминания около ста пар аламов, сделанных в 1664–1675 гг. Зерцалами не могли быть обеспечены все пушкари по той простой причине, что их производство требовало значительных средств, мастеров «бронного дела», занимающихся изготовлением пушкарских эмблем, в Оружейной палате было не так много. Аламы были предназначены для вполне определенных мероприятий – «посольских встреч», показательных стрельб и «великих государевых походов» с участием самого царя.

Подведем некоторые итоги. На наш взгляд, существуют несколько историографических заблуждений относительно пушкарских аламов. Например, ошибочным является определение алама как «нагрудного знака русских артиллеристов»[705], ибо точно такой же диск, как и на груди, висел у пушкаря и на спине. Нельзя назвать алам и элементом доспеха[706]. От пули такие жестяные круги вряд ли могли спасти, да и от холодного оружия не уберегали, так как являлись тонкими зерцалами. Также ошибочным представляется предположение, будто бы алам представлял собой «остаток полного зерцального доспеха»[707]. Никаких сведений о том, что у пушкарей в конце XVI – первой половине XVII в. был какой бы то ни было зерцальный доспех, помимо стальных нагрудников, нет. Следовательно, говорить об аламе как об «остаточном» фрагменте когда-то бытовавшего «пушкарского доспеха» неправомерно. Анализ документов наталкивает на мысль о том, что зерцала во время торжественных и значимых мероприятий играли только символичную роль.

Исследование пушкарской символики занимает особое место в отечественной военной эмблематике. Факты свидетельствуют, что изначально самым распространенным сюжетом на пушкарских зерцалах XVII в. был двуглавый орел, держащий в лапах либо пушку и пальник, либо меч и пушку. Поэтому при разработке новых артиллерийских символов и знаков необходимо опираться прежде всего на историческую традицию.

Заключение

Русская полковая, полевая и осадная артиллерия ко второй половине XVII в. развивалась под влиянием двух противоборствующих течений. Для полевого боя, с одной стороны, были необходимы облегченные орудия, которые могли бы сопровождать войска в походах и в случае неожиданного нападения или приближения врага могли быть быстро развернуты. Этим обусловлено появление скорострельных (в том числе и казнозарядных) орудий в полках, прежде всего стрелецких, и коротких пищалей «по шведскому образцу» (с длиной ствола менее 1 м) и собственно пищалей «руссково литья» (с длиной ствола в аршин 10 вершков, т. е. 1 м 16,5 см, и массой в 8 пудов). Такие орудия могли на ближних дистанциях осыпать противника картечью – весьма эффективно для отражения его стремительных атак.

В то же время на Пушечном дворе продолжается (вплоть до 1648 г.!) отливка «полуторных» пищалей калибром в 6 фунтов (90–93 мм), длиной ствола около 4 аршинов (2,88 м) и массой ствола около 50 пудов (800 кг). Относительно тяжелые орудия, приданные воеводам, отличались надежностью – длинный ствол и калибр позволяли уверенно обстреливать построения противника задолго до боевого соприкосновения, кроме того, в случае отсутствия осадной артиллерии эти полевые пищали (в немецкоязычных изданиях конца XVI – первой половины XVII в. их называли feldschlangen) могли использоваться для обстрела крепостных укреплений.

Со временем – к 1640-м гг. – идея облегчения полковых орудий в ущерб дальнобойности отходит на второй план. С 1640-х по 1650-е гг. появляются партии 2-, 3– и 4-фунтовых орудий с длиной ствола в «2 аршина бес чети» (1 м 26 см) и массой около 9-11 пудов.