Пушкин и Александрина. Запретная любовь поэта

…А Фризенгоф, не успел он овдоветь, как принял в качестве утешения любовь Сашиньки, и перспектива брака с нею заставила его забыть все свое горе… Что касается Фризенгофа, то при всем своем уме он часто в некоторых вещах доходит до крайностей; тому свидетельством его опасение не соблюсти приличие и боязнь общественного мнения до такой степени, что он становится просто бесхарактерным. Женщина должна всему этому подчиняться, законы света были созданы против нее. Но преимущество мужчины в том, что он может не бояться, а он несчастный всех и всего боится. Пример тому – его любовь, он дрожит, как бы его брат или венские друзья о том не догадались. Из-за этого он не решается назначить свадьбу раньше, как того желал бы и он сам. Я прекрасно понимаю, что он не хочет нарушать своего вдовства в течение года, но после этого срока все зависит только от его страха перед тетушкой и братом, а никак не от его дел. Но все это, ради бога, между нами. Никому об этом не говори и будь осторожен с моими письмами, запирай их, как только прочтешь».

Судя по этим письмам, Ланской при свидания с Фризенгофом в Вене неосторожно что-то сказал о желании Натальи Николаевны ускорить свадьбу. Реакция на это Фризенгофа вполне понятна, и вмешательство Ланских, несомненно, было бестактным. Однако его чувства вызывают некоторое удивление: слишком скоро, нам кажется, после смерти жены он увлекся Александриной. Но что любовь его была чувством искренним и глубоким, подтверждают его письма к ней от 1852 года, когда она уже была с ним помолвлена.

В начале 1852 года Фризенгоф вновь в Петербурге, живет у овдовевшего к тому времени Ксавье де Местра. Видимо, он повредил ногу и в течение некоторого времени не мог ходить, поэтому из дома Ланских к дому Местра и обратно курсирует все тот же преданный слуга Фридрих, который сопровождал Наталью Николаевну в заграничном путешествии. Жених и невеста переписываются. Письма Фризенгофа дошли до наших дней. Это по большей части коротенькие записки[13] (без дат, иногда с указанием дня недели и часа отправления), сообщающие о состоянии его здоровья, о том, как прошел день, а главное, пламенные уверения в его любви к ней. Сохранились и три конверта с шутливо-ласковыми адресами: «Мадемуазель Александрине Гончаровой, самой лучшей из невест». «Густаву принадлежащей Александрине, иначе говоря Гончаровой, дочери Николая». «Любимейшей из невест». Приведем несколько выдержек из этих писем, характеризующих его чувства к ней.

«Я тебя люблю как всегда, а больше или меньше – было бы невозможно».

«Я тебя обожаю и жду с нетерпением».

«Правда ли, дорогая подруга моего сердца, что ты меня любишь как и раньше? Я был бы счастливейшим из мужчин, если бы был совершенно в этом уверен».

«Я тебя обожаю, я тебя люблю так, как не могу выразить словами, и больше, чем ты меня, хотя ты меня и очень любишь, но невозможно любить меня так, как я тебя люблю».

«Как ты себя чувствуешь, ангел моего сердца, солнце души моей».

Только одна записка имеет дату, она здесь очень важна для Фризенгофа:

«18/6 марта

Через месяц, моя Александрина, будет 18/6 апреля, твое сердце радуется».

Нет сомнения, что он говорит об уже назначенном дне свадьбы.

Свадьба состоялась, очевидно, в назначенный срок, и молодые уехали из России, по-видимому, сначала в Вену, а потом в Бродзяны, поместье Фризенгофа в Венгрии, где они и прожили большую часть своей жизни. Это, судя по письмам, было очень счастливое супружество. Наталья Николаевна верно предчувствовала, что любовь и материнство изменят характер сестры.

И кто бы мог предполагать, что мятущаяся душа Александрины найдет покой и счастье не в пышном, шумном Петербурге, а в глухом уголке, в замке Бродзяны…

Бродзяны

В горах, в долине реки Нитры, среди большого парка стоял старинный замок Бродзяны, принадлежавший венгерским аристократам BrogyanyL Это большое поместье купил Густав Фризенгоф еще при жизни первой жены Натальи Ивановны, привел в порядок запущенные дом и парк. В Бродзянах в 1938 году побывал у потомков Фризенгофов Н. А. Раевский, рассказавший об этой интереснейшей поездке в статье «В замке А. Н. Фризенгоф-Гончаровой» и в книге «Портреты заговорили». Воспользуемся его описанием замка и парка.

«Замок – охряно-желтое трехэтажное строение – не очень велик и совсем не роскошен. Скромная резиденция небогатых помещиков. Не зная архитектуры, вида здания описывать не берусь. Оно красиво, но единого стиля во всяком случае нет. Создавался замок на протяжении многих веков. Некоторые помещения нижнего этажа, по преданию, построены еще в одиннадцатом столетии, главный корпус, вероятно, в семнадцатом, другая часть – в половине восемнадцатого, а библиотечный зал пристроен уже в девятнадцатом. В нижнем этаже помещаются апартаменты для гостей и службы, во втором – жилые комнаты. В третьем я не был, кажется, сейчас там живет прислуга.