Пушкин и Александрина. Запретная любовь поэта

Вельсбург сказал мне, что писем на русском языке в семейном архиве нет. Удивляться этому не приходится – сестры Гончаровы и с братьями переписывались по-французски. Иногда только вставляли русские слова. Мне очень хотелось узнать, есть ли здесь какие-либо письма Натальи Николаевны, но хозяин замка ответил уклончиво – он не помнит. Очень возможно, что старинных писем прабабки он вообще не разбирал. Сказал только, что у него хранится переписка барона Густава с братом Адольфом. Все письма на немецком языке²⁶.

Из документов архива Вельсбург показал мне только пакет, видимо заранее отобранный перед моим приездом, с непонятной для него официальной бумагой на русском языке. Пакет № 769 адресован: «А son Excellence Madame Alexandra Nikolaevna Gontscharov»²⁷. В нем оказалось извещение Министерства императорского двора о том, что их величества изъявляют согласие на брак флейлины Гончаровой (текста извещения я не переписал).

Вернувшись в Прагу, я узнал, что о моей поездке, которую я для успеха начатых розысков держал в секрете, стало известно А. М. Игумновой, постоянно жившей в Словакии и бывавшей в Бродзянах при жизни Натальи Густавовны. Я списался с А. М. Игумновой, и мы условились о том, что впредь до опубликования моих материалов тайна будет сохранена. В письме от 5 июля 1938 года из Писчан²⁸ А. М. Игумнова сообщила мне данные, подтверждавшие мое предположение об отсутствии пушкинских автографов в Бродзянах: «Сама я прожила в Бродзянах три лета, но, несмотря на все усилия, не нашла и не узнала там ничего, относящегося к Пушкину, равно как и не знаю, кто рисовал портреты»²⁹.

В письме также была приведена характеристика Натальи Густавовны, совпадающая с моими впечатлениями, вынесенными из Бродзян: «Покойная Наталья Ольденбург была чрезвычайно интересная и оригинальная женщина. Она умерла в глубокой старости и всю жизнь прожила так, как будто никаких войн и переворотов не существовало. Она занималась музыкой, живописью, поэзией и окружала себя очень интересными людьми»³⁰.

Не приходится сомневаться в том, что эта весьма культурная женщина (но вполне иностранка, несмотря на полурусское происхождение) действительно пробовала расспрашивать мать о Пушкине, как она хотела мне сообщить за несколько дней перед смертью.

Перед отъездом из замка Вельсбургов я получил приглашение снова приехать в Бродзяны во время пасхальных каникул следующего, 1939 года. Оно меня очень обрадовало. Заранее решил, что попрошу на этот раз разрешения привезти с собой фотографа, специалиста по портретам и музейным вещам. Буду подробно описывать, измерять, сравнивать. Быть может, познакомившись поближе, хозяева покажут мне и архив. Очень возможно, что в нем есть письма жены поэта за 1831–1834 годы, когда сестры жили врозь. Может оказаться и многое другое, о чем заранее не догадываешься.

Моим надеждам не суждено было осуществиться. Перед самой Пасхой 1939 года, 15 марта, в Прагу вошли танки Гитлера, Чехословакия временно была разрезана на куски. Во вновь организованное немцами Словацкое «государство» я ехать не мог. Письма туда шли плохо. Переписка с Бродзянами прекратилась.

Впоследствии я долгое время ничего не знал о судьбе замка и хранившихся в нем реликвий. В настоящее время я получил возможность ознакомиться с работами братиславского профессора А. В. Исаченко, исследовавшего бродзянские материалы после окончания Второй мировой войны. Критика пушкиноведческих высказываний этого автора в мою задачу не входит. Я ограничусь кратким изложением некоторых мест его работ, поскольку они непосредственно касаются материалов, обнаруженных в Бродзянах.

В 1946 году А. В. Исаченко опубликовал в братиславском журнале «Свободное радиовещание» первую краткую статью о Бродзянах (на словацком языке) «Родственники Пушкина в Словакии»³¹. Она предназначена для массового читателя и занимает всего одну страницу. Интересно сообщение Исаченко о том, что в Бродзянах якобы состоялась встреча Натальи Николаевны с Дантесом: «Наталья Пушкина-Ланская несколько раз гостит у Фризенгофов в Бродзянах. При одном из этих посещений она даже (dokonca) встречается с убийцей своего мужа Дантесом ван Геккерном, и кажется, что эта встреча уменьшила напряжение (napätie) между ними». К сожалению, автор не указывает, на чем основано его довольно сенсационное сообщение, и не приводит никаких подробностей, в том числе и даты встречи.