Пушкин и его современники

Деятельнейший член «Зелёной лампы» — Я. Н. Толстой — большую часть своих стихотворений, читанных на собрании кружка, напечатал в 1821 г. в сборничке «Моё праздное время»[51]; не вошли в него лишь риторическое и растянутое послание «К ветерану***» и басня «Таракан-Ритор», ничего не прибавляющие, однако, к литературной физиономии этого, по выражению Пушкина, «Философа раннего»; стоит отметить разве лишь конечную сентенцию, для которой написана и вся упомянутая немудрёная басня:

Как часто рифмачи подобны Таракану:
Похвальну песнь поют из денег, перстенька
Достойному хвалы, а вместе с тем — тирану, —
Но жаль, что нет для них лихого паука.

Что касается «Послания к А. С. Пушкину»[52], вызвавшего известные «Стансы» Пушкина Толстому и относящегося к тому же 1819 г., то в рукописи его в наших бумагах нет существенных изменений против печатного текста, почему мы и оставляем их без внимания.

Из остальных материалов, дошедших до нас от участников дружеских собраний и бесед, приведём ещё шараду в стихах, написанную неизвестным нам почерком и принадлежащую неизвестному же автору: она любопытна своим политическим содержанием, как бы отзвуком тех частей пушкинской оды «Вольность», в которых поэт говорит о вечном законе и его значении:

Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью Святой
Законов мощных сочетанье и т. д.

Та же мысль и в «Шарраде» неизвестного нам автора, означающей, очевидно, слово «Престол»:

ШАРРАДА
Слог первый мой везде есть признак превосходства,
Вторая часть нужна для пищи, для дородства,
Нередко и для книг, а чаще для бумаг,
Для лакомых она — источник лучших благ.
Что ж целое моё? — Всегда жилище власти,
И благо, где на нём, смирив кичливы страсти,
Спокойно восседит незыблемый закон:
Тогда ни звук оков, ни угнетённых стон
Не возмущают дух в странах, ему подвластных;
Полны счастливых сёл и городов прекрасных,
Любуются они красой своих полей,
И солнце, кажется, сияет им светлей…
Но горе, где, поправ священные законы,
Забыв свой долг, презрев граждан права и стоны,
Воссядет равный им с страстьми, а не закон:
Там вмиг преобратит строптивой властью он
В ничто — обилья блеск; луга и нивы — в степи,
И детям от отцов наследье — грусть и цепи,
И землю окропят потоки горьких слез,
И взыдет стон людей до выспренних небес.

Произведение другого неизвестного автора, писанное, по-видимому, им собственноручно, называется «Послание к другу»; по почерку, по словам о «неимоверном успехе Провинциала» (стихи 10—11), наконец, по всему содержанию, показывающему близость сочинителя к театру и его интересам, — можно было бы приписать это произведение Михаилу Николаевичу Загоскину, комедия которого «Господин Богатонов, или Провинциал в столице», впервые сыгранная 27 июня 1817 г. с весьма большим успехом, часто затем давалась на петербургской сцене. Но, с одной стороны, об участии Загоскина в «Зелёной лампе» нет никаких указаний (хотя, живя в 1819 г. в Петербурге и вращаясь в литературно-театральных кругах, он вполне мог бы принадлежать к числу членов этого кружка), — с другой же стороны, этому предположению противоречит стих в конце пиесы о том, что автор «не видал Провинциала», и, кроме того, выпады против кн. А. А. Шаховского, известного Плодовитого драматурга, которому посвящена вся вторая половина «Послания к другу»: известно, что Загоскин был в дружеских отношениях с Шаховским и ему был обязан первыми успехами своими на театре. Приводим это послание, несмотря на его тяжёлые стихи и на то, что автор его остаётся неизвестен.