Пушкин и Натали. Покоя сердце просит…

Поверенный Пушкина ездил в Полотняный Завод, но «способа совершить сию крепость» не нашел. Дело в том, что Афанасий Николаевич предполагал дать в приданое трем внучкам имение Катунки Нижегородской губернии. По тому времени оно оценивалось в значительную сумму – 112 тысяч рублей, но на нем лежал огромный долг Опекунскому совету, почти в 186 тысяч, то есть превышавший стоимость самого имения! Получив треть поместья, Наталья Николаевна должна была бы выплачивать и третью часть долга казне – таково было условие.

Далее возникло еще одно затруднение: законным наследником Афанасия Николаевича был его сын Николай Афанасьевич, и дед, по-видимому, не мог, минуя его, дать дарственную внучке. Поэтому, очевидно, он предложил Пушкину взять на себя только управление имением, на что тот, конечно, не мог согласиться.

Пушкин писал деду, чтобы он дал Наталье Николаевне доверенность на получение доходов с выделяемой ей трети имения и заемное письмо. В архиве Гончаровых хранится черновик этого документа (сумма не указана). Но тем дело и кончилось, никакого заемного письма не оформили, и ясно одно: дед ничего не сделал для своей любимой внучки Ташиньки.

Не желая поступаться ни имениями, ни деньгами, Афанасий Николаевич придумал своеобразный «выход» из создавшегося положения. В семействе Гончаровых давно хранилась медная статуя Екатерины II, в свое время заказанная еще Афанасием Абрамовичем в Германии, чтобы установить ее в Полотняном Заводе в ознаменование посещения его императрицей. Однако статуя получилась неудачной и долгие годы лежала в подвалах гончаровского дома. «Оборотистый» дед решил поручить Пушкину ее продать и вырученные деньги взять в качестве приданого! Статую перевезли в Петербург, но при жизни Пушкина она так и не была продана.

В половине июля Пушкин уезжает в Петербург. Нужно было получить от отца доверенность на ведение дел по болдинскому поместью, часть которого Сергей Львович выделил ему перед свадьбой.

Пушкин просит отца обратиться с письмом к деду Натальи Николаевны. О существовании этого письма известно давно. В письме к невесте (около 29 июля) из Петербурга он сообщает, что по его просьбе Сергей Львович написал Афанасию Николаевичу. Но в архиве Гончаровых письма не оказалось. И только недавно оно было опубликовано В. Сабининым и П. Самгиной: хранилось у потомков А. А. Векстерна, одного из первых биографов Пушкина начала нашего века. Вот оно:

«Милостивый государь Афанасий Николаевич!

Почитая сына моего совершенно счастливым, входя в почтеннейшее семейство ваше, и принимая по любви моей к нему живейшее в сем участие, за обязанность поставляю поручить себя в благосклонное внимание ваше как первого виновника его благополучия. Счастливым почту и себя когда буду иметь случай лично принести вам за него признательность и уверить в искреннем почитании и преданности с каковыми честь имею пребыть Милостивый Государь

Ваш покорнейший слуга Сергей Пушкин.

С. Петербург, июля 20 дня 1830 года.

Позвольте и мне, Милостивый Государь, вместе с мужем моем поручить себя в благосклонность вашу, и изъявить вам благодарность мою за моего сына почитая его совершенно счастливым. При засвидетельствовании вам искреннего почитания честь имею пребыть

Милостивый Государь,

Покорнейшая Ваша Надежда Пушкина».

Стиль письма обычен для послания такого рода, когда оно обращено к лицу незнакомому или малознакомому и по столь важному для обоих семейств поводу. Встречались ли когда-нибудь Сергей Львович и Афанасий Николаевич, сказать трудно. В Москве – вряд ли, но вполне вероятно – в Зарайске, где поместья Пушкиных и Гончаровых были совсем рядом.

В письме к Наталье Николаевне Пушкин упоминает только об отце, а мы находим и приписку Надежды Осиповны. И отец, и мать «почитают сына своего совершенно счастливым». Но именно неуверенность в том, что свадьба состоится, заставила Пушкина просить родителей написать Афанасию Николаевичу. Ему казалось, что это в высшей степени любезное и почтительное письмо закрепит шаткое согласие на брак со стороны Гончаровых. Полагаем, что старик Гончаров в полной мере оценил его.

В Петербурге Александр Сергеевич в качестве жениха нанес визит старой фрейлине Загряжской. Он так описывает эту встречу Наталье Николаевне: