Пушкин и Натали. Покоя сердце просит…

Наталья Николаевна, вероятно, ездила к Плетневу, ведавшему издательскими делами Пушкина. Полагаем, что она собиралась это сделать по своей инициативе, возможно, в связи с бумагой, которую прислал Пушкину Дмитрий Николаевич с Полотняного Завода. Поэт не любил всякие деловые хлопоты. Так и здесь он пишет, что если скоро не уладит дела, то оставит все на попечение Нащокина.

В отсутствие мужа Наталья Николаевна принимает своего дальнего родственника, полковника лейб-гвардии гусарского полка Ф. И. Мусина-Пушкина. Пушкин был этим недоволен:

«Нехорошо только, – пишет он, – что ты пускаешься в разные кокетства; принимать Пушкина тебе не следовало, во-первых, потому, что при мне он ни разу не был, а во-вторых, хоть я в тебе и уверен, но не должно свету подавать повод к сплетням. В следствии сего деру тебя за ухо и цалую нежно, как будто ни в чем не бывало» (27 сентября 1832 года).

В гусарском полку в эти годы служил Иван Николаевич Гончаров, и, возможно, по его рекомендации Мусин-Пушкин отправился с визитом к Пушкиным, не подозревая, что Александра Сергеевича нет в городе. Зная об их родстве (он приходился ей двоюродным дядей), Наталья Николаевна и приняла его. Вряд ли это могло послужить поводом к сплетням, хотя Пушкин в следующем письме пишет: «Вот видишь, что я прав: нечего было тебе принимать Пушкина».

Из этого же письма от 30 сентября мы узнаем, что Наталья Николаевна учится играть в шахматы. «Благодарю, душа моя, за то, что в шахматы учишься. Это непременно нужно во всяком благоустроенном семействе; доскажу после». «Учителем» в данном случае, надо полагать, был кто-нибудь из братьев. Сам Пушкин очень любил шахматы, в библиотеке его были книги по теории этой игры, он даже выписывал французский шахматный журнал. Со слов поэта, и Наталья Николаевна «в шахматы играла изрядно». (Впоследствии играли в шахматы и дочери Пушкиных, об этом упоминает Наталья Николаевна в письмах 1849 года.)

Описывая жене свое времяпрепровождение в Москве, сообщая ей московские новости и вскользь упоминая о «хлопотах по делам», Пушкин ничего не говорит о Гончаровых. И только в последнем письме (около 3 октября) замечает, что в Москву приехал Дмитрий Николаевич. Вероятно, Пушкин ждал его. Но о своих переговорах с ним по поводу наследства и долга совсем не пишет, видимо желая рассказать об этом жене при встрече.

«Брат Дмитрий Николаевич здесь, – сообщает он Наталье Николаевне. – Он в Калуге никакого не нашел акта, утверждающего болезненное состояние отца, и приехал хлопотать о том сюда. С Натальей Ивановной они сошлись и помирились. Она не хочет входить в управление имения, и во всем полагается на Дмитрия Николаевича. Отец поговаривает о духовной; на днях будет он освидетельствован гражданским губернатором. К тебе пришлют для подписания доверенность. Катерина Ивановна научит тебя, как со всем этим поступить. Вяземские едут после 14-го. А я на днях. Следственно, нечего тебе и писать. Мне без тебя так скучно, так скучно, что не знаю, куда голову преклонить».

Не так давно в гончаровском архиве нами было обнаружено письмо Натальи Николаевны к брату Дмитрию по поводу этой доверенности. Интересно отметить, что написано оно по-русски.

«31 октября 1832 г.

Нынче едит к вам доверенность, она от того у нас замешкалась, что никакая палата не согласилась засвидетельствовать ту, которую вы прислали, потому что не имеет виду никаких бумаг для удостоверения, что отец не в состоянии править имением, мы даже и словесно не знали какой акт был совершен 31 Майя 1832 года и потому посылаем то, что палата согласилась засвидетельствовать. Так в этом никто более не виноват как вы, потому что на наших словах, без всяких бумаг нам не поверют. Вчера получила я от вас последнее ваше письмо, отвечать на него многаго нечего, писать же к вам что-нибудь не касающие до дел полагаю напрасном, ибо вы должны быть ими слишком заняты, чтоб могли вникнуть во что-нибудь другое. Однако ж скажу вам, что Ваня был ужасно болен, с ним сделалась нервическая лихорадка, и он три дни был совершенно как сумасшедший, теперь слава богу поправился, и есть надежда, что ему дадут отпуск, сегодня ожидает решения. Когда на Завод поедете, Маминьку и сестер перецелуйте. Прощайте, целую вас сердечно – будьте щастливы и поспевайте в делах».

Речь идет о доверенности, о том, чтобы Дмитрию Николаевичу взять на себя как старшему в роде в связи с болезнью отца управление майоратом, минуя законного наследника, Николая Афанасьевича. Доверенность эта должна быть подписана всеми членами семьи. Но для установления опеки требовались соответствующие документы, и здесь возникло затруднение: таких документов не оказалось.

Наталья Ивановна отказалась от управления Заводом и от опеки, надо полагать, учитывая тяжелое финансовое состояние майората, а главное, чтобы оградить от посягательств семьи Ярополец и лично ей принадлежавший капитал.