Пушкин и тайны русской культуры

Роберт Льюис Стивенсон

Ваш двоюродный дедушка, господин Грин, великий писатель Роберт Льюис Стивенсон, закончил свой знаменитый роман наилучшей наградой для своих героев, которая мыслилась тогда, – грудой золота и серебра. Ничего иного, кажется, и вообразить было невозможно. Вспомним и. Марка Твена с его Геком и Томом: тоже увенчивающий приключения тяжелый сундук с глухо позвякивающим содержимым. «Судья Тэтчер положил деньги в банк» – благодарение судьбе! Не то у вас, господин Грин, к счастью, совсем не то. В вашей недавней книге «Монсеньор Кихот» скромный священник, вознесенный случаем в епископский сан, встречает по пути шествие, толпу паломников, которые несут статую Святой Девы, обклеенную денежными купюрами. Кто больше внес, тот и ближе к несомой, ближе к спасению… Забывшись, монсеньор бросается к центру процессии, хочет остановить ее, срывает налипшие бумажки; замешкавшаяся было толпа извергает его с воплем: «Он коммунист!» Но за шумом столкновений мы слышим, как тревожит вас нарастающее значение проблемы.

На небесного цвета фресках Джотто капеллы Скровеньи в Падуе есть одна, изображающая изгнание торгующих из храма. Это эпизод, описанный евангелистами Марком и Лукой, когда Христос, видимо единственный раз нарушив обычное свое спокойствие, напал на «продающих и покупающих», обозвал их «разбойниками» (в английском тексте «ворами») и «столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул». Он, конечно, не экспроприировал их, а только изгнал, но этот акт неизменно вызывал восхищение коммунистов, как правило, не высказываемое, потому что не всегда удобно признаться в том, что тебя опередили. Джотто изобразил момент, когда менялы, уже изгнанные, стоят с растерянным видом у стены, их почти жаль, а рядом их утешает, дает советы небольшой с черным рыльцем черт. Картина эта очень убедительна, но надо признать, что с той далекой поры, по многим наблюдениям, советы эти не остались без последствий и потерпевшие добились немалых успехов. Посетитель Рима не обращает внимания на надпись, которую видит, выйдя из аэропорта, и затем встречает не раз в городе – «Banco di Santo Spirito» – «Банк Святого Духа», – она примелькалась. Но попробуйте всмотреться в это словосочетание, оно изумляет. Точно так же вы можете услышать, как и нам здесь говорят, что мы «недооценивали товарно-денежных отношений», и с этим можно согласиться, учитывая их уверенную роль в делах, еще недавно им не подвластных. С другой стороны, многие считают, что, может быть, и сами эти отношения еще более недооценивают стремление людей их преодолеть. Во всяком случае, в нынешних поисках общности остается открытым вопрос, будем ли мы объединяться на принципе денег или на каком-то другом. В вашем последнем романе, господин Грин, «Капитан и противник» один персонаж замечает, что «не существует никаких противостоящих сторон, когда речь заходит о деньгах», и он прав. Сойдемся ли мы в этой правде?

Наконец, есть у коммунизма и у христианства одна бесспорная общая черта. Это – что они одинаково или почти одинаково смотрят на отношения между национальным и универсальным, не позволяют поднять в руководящую идею какой бы то ни было национализм. После многих катастроф, утрат и приобретений истории их общение становится здесь неизбежным – по возможности без посредников. И мы благодарны вам, господин Грин, за усилия поддержать это общение; за то, что вы приехали к нам и позволили собраться этому кругу ваших разномыслящих друзей. Наши трудности, конечно, легче понять и одолевать вместе.