Пушкин, потомок Рюрика

Правнук Рогнеды Всеслав Брячиславич с 1044 года стал княжить в Полоцке. Ходил князь походом на Новгород в 1067 году и даже на какое-то время сумел захватить город. В марте того же года на берегах Немиги сошлись в кровавой сече рати Всеслава и братьев Ярославичей: Изяслава, Святослава и Всеволода – сыновей Ярослава Мудрого. В битве на Немиге противостояли друг другу два прямых предка поэта: Всеслав Брячиславич и Всеволод Ярославич, отец Владимира Мономаха. Полоцкая дружина Всеслава была разбита, а сам князь бежал в Полоцк.

Ярославичам удалось, однако, в июле вызвать своего двоюродного племянника на мирные переговоры. Братья целовали крест честной Всеславу и обещали не творить ему зла. Но когда Всеслав переехал к ним в ладье через Днепр, Ярославичи, преступив клятву, привезли его в Киев и бросили в темницу («поруб») вместе с двумя сыновьями.

В сентябре 1068 года киевляне вызволили полоцкого князя из почти годового заточения и возвели на великокняжеский престол. Только семь месяцев восседал на нем Всеслав, пока его с помощью поляков не изгнал из Киева князь Изяслав Ярославич. Всеслав с сыновьями спешно бежал в Полоцк.

Воевал Всеслав Брячиславич и со своим троюродным братом Владимиром Мономахом – последний отобрал у него Минск.

Автор «Слова о полку Игореве»[21] отзывается о полоцком князе нелестным образом: «…Он хитростями оперся на коней и скакнул к городу Киеву и коснулся древком златого стола киевского. Скакнул от них лютым зверем в полночь из Белгорода, объятый синей мглой, добыл он счастье, в три удара отворил ворота Новогорода, расшиб славу Ярославу, скакнул волком до Немиги…

На Немиге снопы стелют из голов, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. У Немиги кровавые берега не добром были засеяны – засеяны костьми русских сынов. Всеслав-князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам в ночи волком рыскал: из Киева дорыскивал до петухов до Тмутороканя, великому Хорсу[22] волком путь перерыскивал. Для него в Полоцке позвонили к заутрене рано у Святой Софии в колокола, а он в Киеве звон тот слышал. Хоть и вещая душа была у него в храбром теле, но часто от бед страдал…

О, стонать Русской земле, вспоминая первые времена и первых князей!..»

Ходили о князе Всеславе таинственные слухи: будто был он наделен колдовскими чарами, отчего и получил свое прозвище – Чародей. Сказывали, что мать родила его «от волхвования», и с самого рождения была у князя некая волшебная метка – рана на голове. Будто бы всю свою жизнь Всеслав носил, не снимая, чудесную повязку на голове, которой была перевязана вечно кровоточащая рана, что из-за нее-то и был полоцкий князь «жесток на кровопролитие». А еще называли Всеслава оборотнем, чему подтверждением и поэтические строки древнего «Слова…».

Из шести сыновей князя-чародея Святослав продолжил родственные линии к поэту. Далекая прапраправнучка Святослава Всеславича, полоцкая княжна Александра Брячиславна (Рогнеда и Владимир I – ее предки в 10-м колене), обвенчалась с девятнадцатилетним Александром Ярославичем, будущим князем Невским. Союз древних родов дал мощную ветвь на генеалогическом древе поэта: род князей суздальских.

Ярослав Мудрый

Свою кровь дал поэту и великий князь Древней Руси Ярослав Мудрый.

Первоначально Ярослав княжил в Ростове, но после смерти своего родного брата Вышеслава получил в княжение Новгород. Новгородцы, издавна известные своей вольницей, отказались давать Киеву ежегодную дань («урок») в две тысячи гривен. Разгневанный Владимир уже готовил военный поход на непокорный город: велел мостить мосты, расчищать дороги в дремучих лесах. И только смерть самого князя-отца помешала неизбежной кровопролитной войне. В 1015 году, в год смерти Владимира, киевский стол наследует его сын Святополк. (Был ли он сыном Владимира, доподлинно неизвестно. Ведь Владимир после захвата Киева в 980 году взял в жены вдову своего брата Ярополка, ставшую в скором времени матерью Святополка.)

«Княжение Ярослава может назваться продолжением Владимирова, как по отношениям киевского князя к подчиненным землям, так и по содействию к расширению в Руси новых начал жизни, внесенных христианством. Ярослав является в первый раз в истории мятежным сыном против отца…» – так начинает свое повествование о князе русский историк Н.И. Костомаров.

Прежде чем пойти на такой решительный шаг – отказаться платить ежегодный «урок», Ярослав заручился поддержкой наемного варяжского войска. Сделать это князю было несложно: со скандинавами его связывали родственные узы, ведь женой Ярослава была дочь шведского короля Олафа Ингигерда. (Мать Ингигерды, королева Швеции, по некоторым сведениям, происходила из бодричских славян.)

Варягам, нанятым на службу Ярославом, жилось в Новгороде вольно. Их многочисленные бесчинства, и особенно приставания к замужним женщинам, не могли прийтись по душе новгородцам. Не стерпели жители вольного города обид, чинимых наемниками, завлекли их на двор некоего Поромони, там их и изрубили.