Пушкин – Тайная любовь

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

С чем сопоставить профили на пушкинском рисунке? На парадном портрете Ф. Верне недавнему лицейскому выпускнику Ивану Ивановичу Пущину (1798–1859) уже почти 19. Закадычный друг поэта еще в последние годы их совместной учебы заметно повзрослел и посерьезнел. Ради художника наряжен, припомажен и приглажен. Пущин вообще человек телом довольно крупный – не зря однокурсники звали его Иоанн Великий или Большой Жанно. Поэтому в троице парней пушкинской «деревенской» сюиты он справа – самый рослый.

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

Вопреки своему обычаю, собственного лучшего друга Пушкин рисует не с его удачного портрета, а по чувству и памяти. В выпускной год уже вступивший в члены тайного общества Пущин у него выглядит парнем волевым и сосредоточенным: непослушные волосы, высокий лоб, твердый взгляд, упрямый подбородок с ямочкой в центре. «Благородство, воспитанность, добродушие, скромность, чувствительность, с мужеством и тонким честолюбием, особенно же рассудительность суть отличные его свойства», – отмечал в Пущине нелюбимый лицеистами воспитатель М.С. Пилецкий[39].

Интересный своей оригинальностью профиль с левого края триумвирата в пушкинской сюите принадлежит почти одинаковому с Пушкиным росточком сыну томского губернатора Алексею Демьяновичу Илличевскому (1798–1837), одному из самых блестящих учеников Царскосельского лицея. Олосенька, как звали Илличевского товарищи, – «остряк любезный», веселый, талантливый рисовальщик-карикатурист и поэт-эпиграмматист «на недруга и друга». В табели за 1812 год, подписанной директором Лицея В.Ф. Малиновским, говорится: «По нравственной части довольно благонравен, остроумен, пылкого воображения, смел, решителен, с чувством к добродетели; но властолюбив и с трудом подчиняется». Во время детских игр, преимущественно военных, Илличевский всегда первенствовал, командовал, считался «генералом от инфантерии»[40].

Иван Пущин. Ф. Верне, 1817[41]

А.С. Пушкин. Ф. Ж. Вивьен, 1826[42]

Алексей Илличевский. Неизвестный художник[43]

Выразительны художественный беспорядок шевелюры, в удивлении приподнятые брови, в скептическом вопросе приоткрытые губы Илличевского, его некоторая гордая отстраненность от тянущихся взглядом к общей пассии своих друзей. Особенно – от восторженного, откровенно любующегося Екатериной среднего, самого крупного члена этой приятельской троицы – Александра Пушкина. Отчего профиль его крупнее других? Нет, не от силы его чувства к общему предмету восхищения, а от собственного принципа изображения: поэт возрастом на год младше обоих своих соперников.

Интригует уникальная для пушкинских автопортретов тайная улыбка в уголках губ его профиля – себе в усы. Чему в свой последний лицейский год тихо радуется, чем особенно доволен? Барышня Бакунина, конечно же, простирала свой шарм на всех юношей-лицеистов одинаково, без разбору, но неизбалованный любовью Пушкин, похоже, воспринимал его так, будто он был адресован исключительно ему одному.

А что – может, действительно добился уже у своего кумира на то особого права? И по нему свою фамилию в рисунке «выпечатывает» по прямой линии, устремленной от собственного лба к затылку Екатерины. К месту, где по высокой шее нашей девушки стелется длинный стебель розы, пышный цветок которой «примаскирован» в затылочной части ее прически. Не та ли это самая роза, которую держал в зубах лицеист Пушкин, карабкаясь ночью 25 мая 1817 года по выступам стен бакунинского царскосельского дома к приоткрытому окошку комнаты Екатерины во втором этаже?

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.

Замечательные, как видим, личности наряду с Пушкиным засматривались в Лицее на нашу Екатерину Бакунину. Но ни тонкость и благородство Пущина, ни талантливость и решительность Илличевского не помогли этим парням приблизиться к своему кумиру – Екатерине, воспринимавшей их только как друзей-приятелей своего младшего брата Александра.

Но как развивается дальше интрига «прельщенного» Екатериной Бакуниной лицейского «народа» в пушкинском «деревенском» рисунке? Хватающий девушку за «дивный стан» двурукий куст против пушкинского профиля в центре чернового листа 81 об. в ПД 841 буквами своей листвы сообщает: «Мы любили ея всѢ трое». Буквы гирлянды внизу подола платья девушки, однако, коллективный энтузиазм однокашников тут же «опускают»: [Екатерина Бакунина] «…къ намъ бѢзъ интересовъ». Это, впрочем, внятно выражено уже в позе девушки. Ото всех троих своих воздыхателей отвернулась. Кисти рук прижимает к груди – чтобы, значит, никому своей руки не отдавать. Уходит…

Почему? На этот счет в сюите имеется специальная пиктограмма – большущий карман в левом (напомню: с точки зрения рисовальщика, «неправильном») шве подола платья нашей героини. Кстати, Пушкин после повторит его и во многих других относящихся к Бакуниной сюитах. Этим карманом он явно намекает на то, что мать планировала составить для Екатерины партию, прежде всего выгодную с материальной стороны.

Фрагмент ПД 841, л. 81 об.