Пушкин в Михайловском

– Благословен грядый во имя Господне! – воскликнул нараспев игумен и сделал гостю жест, приглашающий на Святой двор.

Подойдя к лестнице, ведущей к соборному храму, гость обратился к игумену:

– А где здесь могила великого русского певца Александра Пушкина?

Игумен вздрогнул, услышав имя Пушкина, но сделал вид, что вовсе не удивлен вопросом.

– Сюда, пожалуйста, – ответил Геннадий и указал на паперть собора.

– Я приехал поклониться светлому имени Пушкина и его праху. Хочу отслужить панихиду…

Геннадий молчал, не зная, что и говорить.

Гость продолжал:

– Я дал обет… Хора не нужно. Пусть все будет наше, по-простому… Петь будут мои молодцы.

И он кивнул в сторону тех двоих.

Войдя в ризницу, гость снял верхнюю одежду и велел подать облачение. И тут отец Геннадий совсем растерялся. «Кто сей? – вопрошал он себя. – Господи, кто сей?» Игумен с изумлением увидел, как высокому черноволосому человеку стали подавать богатые одежды архиепископа…

– Ваше высокопреосвященство… – начал было он, но гость не дал ему закончить фразу:

– Его отпевали здесь?

– В приделе, – ответил игумен.

– Вот там и служить будем, – добавил архиепископ, выходя из ризницы.

Священнослужители выстроились рядами, и все чинно направились в тот придел, где еще совсем недавно, в студеный февральский день, перепуганный строгими приказами из Петербурга и Пскова, он, игумен Геннадий, поторапливаемый жандармским офицером, наскоро отслужил заупокойную по убитому поэту и распорядился побыстрее опустить его в землю, чтобы немедля и куда следует донести, что все исполнено им в точности и со всею усердностию и что никаких особых церемоний в Святогорской обители в этот день не было…

Служба началась. Владыка-гость служил истово. Подпевал хору. Отец Геннадий и его священнослужители старались делать все в такт архипастырю и тоже стали подпевать. За ними в хор включились остальные присутствующие. Звучала печальная заупокойная песнь. Ее подхватили соборные голосники. Казалось, что пели не только люди, но и камни стен и сводов древнего храма…

Служба закончилась. Гость попросил отца Геннадия провести его на кладбище, к могиле Пушкина.

«Господи, ну кто же он?» – вопрошал себя игумен, направляясь к кладбищу.

Подойдя к свежей могиле, прикрытой зеленым ельником, гость остановился около маленького деревянного креста, стал на колени, склонил голову до земли и долго стоял так. Поднявшись, он взглянул на небо и, помолчав, стал говорить стихами, но не по-русски, хотя в его речи было много русских слов:

Над звjезданим многостручним
сводом, над домаком умнога погледа,
под врховним небосклоном неба,
гдje се млада непрестано сунца
искресана руком магическом,
……………………………
Таыо се je твоj гениj зачео…

– Братья, – продолжал он по-русски, – здесь лежит сердце великого поэта Александра Пушкина. Он мой духовный брат. Нет сегодня живого Пушкина. Но он среди нас, и всегда будет его тень с нами. Поклонимся же его святому праху и воспоем ему вечную память, ибо, поя славу Пушкину, мы поем славу его матери – великой России. Аминь!

– Аминь, – подхватили сопровождавшие.

– Аминь, – тихо прошептал игумен и вновь про себя подумал: «Господи! Кто же сей?..»

* * *

Кто же был этот странный гость, откуда он прибыл, и как это могло случиться, чтобы он – такое высокое сановное духовное лицо – вдруг отслужил панихиду по крамольному Пушкину, говорил о нем такие странные недозволенные речи?..

Это был Петр II Негош – светский и духовный правитель Черногории, ее виднейший государственный деятель.

В истории Черногории он был известен своей успешной политикой ликвидации племенной разобщенности, он создал новый, более прогрессивный государственный аппарат, искоренял междоусобные распри и кровную месть, от которых страдали народ и государство. Насаждая культуру и просвещение, он содействовал упрочению независимости Черногории, всячески укреплял связи с Россией. В 1833 году он приезжал в Россию, где был принят царем Николаем I. В Петербурге Негош был посвящен в архиепископы и возведен в сан владыки Черногорского.

Но Петр Петрович был не только правителем Черногории, он был крупнейшим представителем сербской литературы XIX века, величайшим поэтом, любимцем своего народа. Он воспевал свой гордый народ, его многовековую борьбу против турецкого ига. Многие его стихотворения посвящены России. Негош перевел на сербский язык отрывки из «Слова о полку Игореве».

Он преклонялся перед Пушкиным. Сочинения великого русского поэта были в рабочем кабинете Негоша. Он посвятил ему свое стихотворение «Тени А. С. Пушкина», которым открывается его поэтический сборник «Сербское зеркало». Негош считал Пушкина первейшим человеком России и всего славянства.