Пушкин в жизни

Александра Николаевна высоким ростом и безукоризненным сложением более подходила к Наталье Николаевне, но черты лица, хотя и напоминавшие правильность гончаровского склада, являлись как бы его карикатурою. Матовая бледность кожи Натальи Николаевны переходила у нее в некоторую желтизну, чуть приметная неправильность глаз, придающая особую прелесть вдумчивому взору младшей сестры, перерождалась у ней в несомненно косой взгляд, – одним словом, люди, видевшие обеих сестер рядом, находили, что именно это предательское сходство служило в явный ущерб Александре Николаевне… Александра Николаевна, прожившая под кровом сестры большую часть своей жизни, положительно мучила ее своим тяжелым, строптивым характером и внесла немало огорчений и разлада в семейный обиход… Александра Николаевна принадлежала к многочисленной плеяде восторженных поклонниц поэта: совместная жизнь, увядшая молодость, не пригретая любовью, незаметно для нее самой могли переродить родственное сближение в более пылкое чувство.

А.П. Арапова. Воспоминания. Новое Время, 1907, № 11413, ил. прил., с. 6.

Воротившись в Петербург, Пушкин уверял, что он очень скучал в деревне и поэтому воротился раньше. Ольга (сестра Пушкина) утверждает, что он очень сильно ухаживает за своею свояченицею Александрой и что его жена стала большою кокеткою.

А.Н. Вульф – Бар. Е.Н. Вревской, 12 февр. 1836 г., из Петербурга. – Пушкин и его совр-ки, вып. XXI–XXII, с. 331.

Александра Гончарова. Холодна, благоразумна (?). Кажется, что в последние годы Пушкин влюбился в нее.

Кн. Е. А. Долгорукая (?). – П.И. Бартенев. Рассказы о Пушкине, с. 60.

Натали выезжает в свет больше, чем когда-либо, а муж ее с каждым днем становится все эгоистичнее и все скучнее.

А.Н. Вульф – Е.Н. Вревской, 9 марта 1836 г., из Петербурга. – Пушкин и его совр-ки, вып. XXI–XXII, с. 330.

В обхождении Пушкина была какая-то удивительная простота, выпрямлявшая человека и с первого раза установлявшая самые благородные отношения между собеседниками. Поэт Кольцов, введенный в общество петербургских литераторов, был поражен дружелюбною откровенностью приема, сделанного ему Пушкиным. С робостью явился он к знаменитому поэту и не встретил ни тени величавого благоволения, ни тени покровительственного тона. Пушкин крепко сжал руку Кольцова в своей руке и заговорил с ним, как с давним знакомым, как с равным себе.

П.В. Анненков. Материалы, с. 157.

Матери очень плохо, может быть, жить ей всего несколько дней. Отчаяние отца мучит меня свыше всякой меры: он не может сдержаться, рыдает около нее, – это пугает ее и мучит. Я ему попробовала это сказать, он накричал на меня, он забыл, что ведь я, я теряла мать. Право, не знаю, что делать: Александр (Пушкин) является только изредка, так же, как и другие; я совсем одна с нею. Счастье, что Александр не уехал, как собирался; плохие дороги его напугали.

О.С Павлищева – Н.И. Павлищеву, 11 марта 1836 г. – Пушкин и его совр-ки, вып. XXIII–XXIV, с. 220–221.

13 марта 1836 г. взято Пушкиным у Шишкина 650 руб. под залог шалей, жемчуга и серебра.

Б.Л. Модзалевский. Архив опеки над детьми и имущ. Пушкина. – Там же, вып. XIII, с. 98.

«Современник» подготовляется и явится в свет в первых днях апреля. Теперь бедный Пушкин печально озабочен тяжкою и едва ли не смертельною болезнью матушки своей.

Кн. П.А. Вяземский – И.И. Дмитриеву, 15 марта 1836 г. – Рус. Арх., 1868, с. 646.

Потом я его еще раз встретила с женою у родителей, незадолго до смерти матери и когда она уже не вставала с постели, которая стояла посреди комнаты, головами к окнам: они сидели рядом на маленьком диване у стены, и Надежда Осиповна смотрела на них ласково, с любовью, а Александр Сергеевич держал в руке конец боа своей жены и тихонько гладил его, как будто тем выражая ласку к жене и ласку к матери. Он при этом ничего не говорил. Наталья Николаевна была в папильотках: это было перед балом.

А.П. Керн. Воспоминания. – Пушкин и его совр-ки, вып. V, с. 151.

Так как просьбы, с которыми мы к вам обращались много раз, всегда оставались без результата, мы принуждены повторить попытку, которая не может быть более докучною для вас, чем неприятною для нас. Из прилагаемого счета следует, что вы должны нам 1100 р. еще за поставки 1834 года. И приблизительно такую же сумму за поставки 1835 г. …По настоящий день вы должны нам 2172 р. 90 к., каковую сумму просим вас, если возможно, уплатить.

Ф. Беллизар (владелец французского книжного магазина в Петербурге) – Пушкину, 24 марта 1836 г. – Там же, вып. III, с. 116 (фр.).