Пушкин в жизни. Спутники Пушкина

Князь В. М. Голицын видел Наталью Николаевну зимой 1861–1862 г. в Ницце. В своих неизданных записках он рассказывает: «Несмотря на преклонные уже года, она была еще красавицей в полном смысле слова: роста выше среднего, с правильными чертами лица и прямым профилем, какой виден у греческих статуй, с глубоким, всегда словно задумчивым взором».

Петр Петрович Ланской (1799–1877)

В январе 1837 г. перед одной из офицерских квартир кавалергардских казарм расхаживал по улице бравый кавалергардский ротмистр и зорко вглядывался в прохожих, – не следит ли кто за квартирой. В квартире происходило тайное свидание его приятеля Дантеса с красавицей Пушкиной, женой поэта. Свидание это устроила, по просьбе Дантеса, хозяйка квартиры, жена кавалергарда, Идалия Григорьевна Полетика. Она пригласила к себе Наталью Николаевну, а сама уехала. Наталья Николаевна очутилась с глазу на глаз с Дантесом. Дантес стал страстно объясняться ей в любви, молил отдаться ему, вынимал пистолет и грозил застрелиться. По-видимому, настояния его не увенчались успехом. Наталья Николаевна, как она впоследствии рассказывала, не знала, как отделаться от него, в комнату вошла девочка, дочь хозяйки, Наталья Николаевна кинулась к ней, и Дантес должен был отступиться. Стороживший квартиру офицер был Петр Петрович Ланской. Уж конечно, он понимал, что подобного рода тайные свидания устраиваются не для платонических бесед на возвышенные темы, и о даме, соглашающейся на такие встречи, должен был получить совершенно определенное представление. Однако ни свидание это, ни странное покровительство императора Наталье Николаевне не помешали Ланскому в 1844 г. жениться на ней и получить все бесчисленные выгоды, вытекшие для него из этой женитьбы. Карьера его оказалась обеспеченной. Вместо провинциального армейского полка Ланской получил в командование один из первых гвардейских кавалерийских полков, вскоре затем произведен в генерал-адъютанты, потом назначен начальником первой кавалерийской дивизии. Позднее он исправлял должность петербургского генерал-губернатора; был председателем комиссии для разбора и суда всех политических дел.

Современник, знавший Ланского, когда ему было уже за пятьдесят, сообщает, что он даже в эти годы был все еще замечательно красивый мужчина и добродушнейший по природе человек, но то, что на военном жаргоне называется «ремешок». В обществе это был элегантный, вполне светский человек, а на конногвардейском плацу, где происходило учение солдат, строго придирчивый николаевский генерал, не стеснявшийся, как говорят, самыми бесцеремонными приемами и суровыми наказаниями. В браке с ним Наталья Николаевна, как сообщает Арапова, нашла то тихое, безмятежное счастье, которого не имела с Пушкиным.

Екатерина Николаевна Гончарова (1809–1843)

Старшая сестра Натальи Николаевны Пушкиной. В семье ее называли Коко. В 1834 г. вместе с сестрой Александрой поселилась в Петербурге у Пушкиных; обе сестры, по протекции Натальи Николаевны и тетки Ек. Ив. Загряжской, были назначены фрейлинами императорского двора. Екатерина Николаевна была очень высокого роста, стройная, с матовым цветом кожи и близорукими черными глазами; далеко не красавица, представляла собой довольно оригинальный тип скорее южанки с черными волосами. Насмешники сравнивали ее за рост с большим иноходцем и с ручкой от помела. Была страстно, до самозабвения, влюблена в Дантеса. Сама устраивала свидания его с Натальей Николаевной, только чтоб чаще его видеть. Дантес, увлекаясь Натальей Николаевной, снизошел к любви Екатерины и походя вступил с ней в связь. Летом 1836 г. она от него забеременела. Перед Дантесом стояла неприятная перспектива жениться на ней. Но приемный отец его Геккерен и слышать не хотел о такой невыгодной женитьбе. Однако после ноябрьского вызова, посланного Пушкиным Дантесу, и отец, и сын предпочли пойти на эту свадьбу, чтоб не доводить дела до дуэли. 10 января 1837 г. свадьба состоялась. Екатерине Николаевне и после свадьбы приходилось быть постоянной свидетельницей наглых ухаживаний Дантеса за ее сестрой, но, по-видимому, она все это готова была переносить за счастье принадлежать Дантесу. Вне его она ничего не видела. Когда, после дуэли, к ней заехала домашний друг Пушкиных княгиня Е. А. Долгорукова, чтобы сообщить ей о смертельной ране Пушкина, Екатерина Николаевна выбежала к ее карете вся разряженная и восторженно крикнула:

– Жорж вне опасности!

Впрочем, когда Долгорукова сообщила ей, что дни Пушкина сочтены, она заплакала. Дантес был разжалован в солдаты и выслан за границу. Екатерина Николаевна, вынужденная остаться еще некоторое время в Петербурге, писала мужу: «Одна русская горничная (!) восторгается твоим умом и всею твоею особою, говорит, что тебе равного она не встречала во всю свою жизнь и что никогда не забудет, как ты пришел ей похвастаться своей фигурой в сюртуке. Я тебя крепко, крепко люблю, в одном тебе все мое счастье, только в тебе, в тебе одном».