Пушкинский круг. Легенды и мифы

В 1820 году Пушкин отправляется в первую ссылку. Все знали, что наказан Пушкин за вольнолюбивые стихи и резкие эпиграммы. Кроме того, правительство не могло простить ему многочисленные анонимные эпиграммы, авторство их молва приписывала своему любимому поэту. Беда в том, что самому Пушкину это льстило и он в большинстве случаев от авторства не отказывался. Среди предполагаемых мест ссылки всерьез рассматривались Соловки, Сибирь и даже Петропавловская крепость. Однако остановились на более изощренном варианте, позволившем даже форму наказания поэта поставить в заслугу благородству и великодушию императора. Пушкина под видом служебной командировки всего лишь отправили на юг, в Бессарабию. Выделили даже прогонные деньги.

Ссылке предшествовала ловко раскрученная интрига против поэта. Возник слух, будто его высекли на конюшне. Затем заговорили о том, что слух о конюшне распустил небезызвестный Федор Толстой, щеголь и дуэлянт по кличке «Американец». (О нем — отдельный разговор далее.) Затем родилась легенда о том, что поэта спасла, кто бы мог подумать, ссылка на юг! В ее поздних версиях даже утверждалось, что, если бы не эта спасительная ссылка, неминуемо состоялась бы дуэль между Пушкиным и Федором Толстым и Пушкин был бы, оказывается, «убит на семнадцать лет раньше, так как Федор Толстой стрелял без промаха», — гласила легенда, чье рождение в недрах Третьего отделения, кажется, ни у кого не вызывало сомнений.

Так или иначе, ссылка, по мнению салонной молвы, вырывала поэта из порочного круга растленных холостяков и спасала его от карт, куртизанок и даже от смерти. Между тем, иначе думали о причинах ссылки в простом народе. Вот как об этом рассказывали в 1930-х годах старики, деды которых были современниками Пушкина. Приводим эти рассказы в записях Ольги Владимировны Ломан.

«Царя Пушкин не любил. Еще учился он, и вот на экзамене, или на балу где, или на смотре где, уж я точно не знаю, — подошел к нему царь, да и погладил по голове: „Молодец, — говорит, — Пушкин, хорошо стихи сочиняешь“. А Пушкин скосился так и говорит: „Я не пес, гладь свою собаку“».

«Дед мой был ровесник Пушкина и знал его хорошо. Вот перескажу я вам слово, за что Пушкина к нам сослали. Ходили они раз с государем. Шли по коридору. Лектричества тогда не было, один фонарь висит. Царь и говорит Пушкину (а придворных много вокруг): „Пушкин, скажи не думавши слово!“ А Пушкин не побоялся что царь и говорит: „Нашего царя повесить бы вместо фонаря“. Вот царь рассердился и выслал его за это».

Михайловское. Вид усадьбы. П. А. Александров с оригинала И. С. Иванова. 1837 г.

«На всяком господском собрании осмеивал Пушкин господ. Сердились они на него за это. Стали ему последнее место отводить за столом, а он все равно всех осмеет. И уж крадком стали от него господа собрания делать. А он придет незваный, сядет на свое последнее место и всех-то всех в стихах высмеет! Вот и решили от него избавиться — в ссылку сослать». Из ссылки в Петербург Пушкин вернулся только в 1827 году. Обратная дорога оказалась долгой и сложной. Она длилась целых семь лет и прошла через Кишинев, Одессу, Михайловское, Москву. За время его отсутствия утекло много воды и случились события общероссийского характера, они в известном смысле повлияли на всю дальнейшую жизнь поэта. Анонимная эпиграмма, ходившая в то время в обеих столицах, выделила три достойных народной памяти важнейших события отечественной истории. Эпиграмма насквозь пропитана нафталином верноподданного холуйства. В заслугу Николаю I поставлены и подавление декабрьского вооруженного восстания, и закрытие прогрессивного московского журнала Полевого, и возвращение из ссылки Пушкина. Но в нашем контексте это особенного значения не имеет. Фольклор есть фольклор. Не нам судить о симпатиях и антипатиях его анонимных авторов. Вот эта эпиграмма:

Рука всевышнего три чуда совершила:
Отечество спасла,
Поэту ход дала
И Полевого удушила.

Глава V СЕНАТСКАЯ ПЛОЩАДЬ

Восстание

Важнейшим событием, произошедшем во время отсутствия Пушкина в Петербурге и о котором упоминается в приведенной эпиграмме, стало восстание на Сенатской площади в декабре 1825 года. В восстании принимали участие многие однокурсники Пушкина по Лицею, в том числе его лучшие товарищи — Иван Пущин и Вильгельм Кюхельбекер, а также многочисленные петербургские друзья и знакомые Пушкина. В Петербурге почти сразу после окончания Лицея Пушкин познакомился и близко сошелся с М. С. Луниным. Во время ссылки на юге встречался с П. И. Пестелем и С. И. Муравьевым-Апостолом. Был знаком и переписывался с К. Ф. Рылеевым.