Пушкинский вальс

    - Поняли!..- пролепетала Ксюша, испуганно вытаращив круглые глазки. Вторая девушка взирала на свою начальницу со смешанным выражением ужаса и невольного восхищения на лице.

   Присутствующие стали постепенно отходить от шока. Начались приглушенные разговоры, обмен впечатлениями.

    - Ничего себе… Ну и дела творятся!

    - Да уж… Вот как бывает – дамские ногти страшнее пистолета…

    - Если бы только ногти! Всем ясно – с Лилией лучше жить в мире и дружбе…

    - Да-а… Однако! Такое не каждый день увидишь!

 Читатели вновь образовали небольшую очередь, а старший библиотекарь направилась в свой кабинет. Владислав Георгиевич вернулся к вожделенным книжным полкам. Его колотила мелкая дрожь, он ощущал противную слабость в коленях. Он копался в книгах, а сам думал – каково сейчас ей…

      Остановив свой выбор на одном из романов, он бережно взял его в левую руку, и осторожно, стараясь оставаться незамеченным для молодых библиотекарш с их не в меру длинными языками, просочился со стороны книжных стеллажей прямиком к заветной двери. Тихо постучал.

   - Войдите! – раздался из кабинета голос.

   - К вам можно?..

   - Ах, это вы… Проходите пожалуйста! И спасибо вам за поддержку.

 Владислав Георгиевич вошел и плотно прикрыл за собой дверь.

   - Да помилуйте: какая там поддержка! Я и глазом моргнуть не успел, как вы сами все сделали! Честно признаться – я не ожидал. Такая интеллигентная женщина, как вы, и так мгновенно разделаться с охамевшим вконец лоботрясом! Такое впечатление, что вы это делали не впервые…

    Лилия Николаевна печально улыбнулась в ответ:

    - Не очень поняла – это комплимент?

    - Считайте, что так.

    - Просто я давно решила: с ними надо говорить на их же языке, как это ни противно. По-иному они не понимают и не воспринимают… Пожалуйста, присаживайтесь. Что выбрали?

    Владислав Георгиевич показал ей книгу.

    - Прекрасная вещь, - одобрила старший библиотекарь.- И автор прекрасный. У вас, похоже, чутье на хорошие книги…

    - Надо полагать…- согласился он без лишней скромности. – Собственно, я… зашел не за этим. Меня беспокоит ваше состояние. Скажите, как вы?

    - Не стоит беспокоиться, - мягко ответила Лилия Николаевна, и ее темные глаза благодарно блеснули. Она порой могла посмотреть так, что Владислав Георгиевич был готов лишиться рассудка. – Я в порядке, но если честно, то ощущение крайне неприятное – как будто я вывалялась в грязи… Ничего хорошего.

     - Я понимаю, - слегка растерянно произнес Владислав Георгиевич. – Хорошего мало. Но я считаю необходимым предостеречь вас. Дело в том, что когда этот парень выметывался из зала, как побитый пес, он прошипел недвусмысленную угрозу по вашему адресу – я слышал это совершенно отчетливо.

    - Неужели?- недоверчиво улыбнулась женщина. – Насколько я помню, вы находились довольно далеко от двери…

   - У меня прекрасный слух, я слышу издали, даже если говорят тихо.

 - Благодарю, что предупредили, - сказала Лилия Николаевна, - но опасаться нечего: этот парень изрядный трус – такой же, как и другие, ему подобные. Кроме того, я вполне способна постоять за себя, как вы в этом только что могли убедиться.

    Владислав Георгиевич нетерпеливо заерзал на стуле.

    - Простите, но вы меня не желаете понимать…Вы легко справитесь с этим…как его…Стасенко

 вым лицом к лицу – пусть так. Вы сказали, что он трус. Я подозреваю, что он еще и подлец. Трусы и подлецы часто бывают мстительны, они не прощают тем, кто обнаруживает их ничтожество. Подобно шакалам, они сбиваются в стаи, и становятся по-настоящему опасны. Крайне опасны! Или в вашем городе есть только один такой Стасенков? У вас нет молодежных банд?..

   - И что вы мне предлагаете? – с ноткой нетерпения воскликнула Лилия Николаевна. – Спрятаться в норе и не высовываться? Или обратиться в милицию?

   - Насчет милиции совсем не исключено…

   - Не будьте смешным, Владислав Георгиевич! Какая милиция, о чем вы говорите? Что я им скажу? Что мне угрожал читатель библиотеки? Они поднимут меня на смех, скажут, чтобы я приходила после того, как на меня нападут, или еще что-нибудь в этом роде… Перестаньте нагнетать тревогу, мне и без того противно и тошно, поверьте! Я ценю вашу заботу, она меня, признаться, даже удивляет, я давно привыкла, что я всем безразлична… но мне нечего бояться, я абсолютно в этом уверена! И этот самый Стасенков не может сделать мне ничего более гадкого, чем он уже сделал!

    Тут Владислав Георгиевич потерял терпение. Забыв о приличиях, он наклонился к женщине через стол и почти что выкрикнул:

    - Да поймите вы наконец: Стасенков и ему подобные были, есть и будут, и вы ничего с этим поделать не сможете! Придурков вокруг много, и вы их не переделаете, с ними рядом приходится жить! И поверьте, Лилия Николаевна: существуют вещи куда более мерзкие, нежели разрисованный непристойностями томик Пушкина! В конце концов это не более, чем книга…