Пуся: пуsеводитель по Нью-Йорку

Мы вышли из машины на Бродвее, угол 49-й. С угла 49-й и Бродвея уже видна Таймс Сквер — место, куда не ступает нога нью-йоркца. Эта территория отведена туристам, бродящим вокруг этой центральной площади мира с открытыми ртами. Да… Таймс Сквер… Сколько раз я проходил по ней впоследствии, поздней ночью, пьяный в жопу. Этот абзац я пишу с глубокого похмелья. В последний год я постоянно пытаюсь бросить пить. В течение двух недель я настолько трезвею, что не могу больше спокойно воспринимать реальный мир. Это чувство приводит меня обратно в ближайший «Ликерс» — виноводочный магазин.

Оксана была хороша: белое платье, большие шары — два шара вверху спереди, два шара внизу сзади. Так и подмывало дать ей кличку Шарик. Ведя Оксану к Стакану, я удобно закинул руку сверху на ее задницу, упершись ладонью в правую сферу. Баскетбольный мяч, состоявший из отборного мяса, грозно шевелился под ее тяжестью. Рука разогрелась и запарилась — в городе стояло душное и липкое, как жевательная резинка, нью-йоркское лето. От Оксаны несло запахом свежеиспеченного белого батона — хорошая примета, как мне уже известно сегодня, но тогда я об этом еще не знал. Если женщина пахнет хлебом, тем более булочками, это значит, что она подходит тебе генетически. Кушай ее с маслом и запивай чаем.

Мы зашли в Russian Stakan. Ничего не произошло. Народ сидел как попало — кто за столиками, кто у бара. Было рановато для вечерней толпы. Как обычно, в этой дыре попахивало рвотой. В дальнем углу, за барной стойкой, на стене бессильно свисало тяжелое и пыльное бархатное знамя с вышитым на нем Лениным. Справа, возле входа в туалет, чернела под стеклом фирменная футболка с лозунгом «Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган». Сзади, на застекленном шкафу с дешевыми винами, красовалась коллекция стеклянных бутылей с различными маринованными в водке фруктами и овощами. Эти бутыли напоминали стеклянные банки с заспиртованными человеческими зародышами и органами из медицинских коллекций советских вузов. Напиток этот назывался «Хауз водка» и отличался суровой головной болью поутру, с похмелья. Изготавливали его, заливая самую дешевую пиратскую водку фруктовыми сиропами или, в буквальном смысле, хреновыми настойками. Хреновая версия была еще ничего, но вот чесночный водочный напиток был жесток. Местный завсегдатай Боря иногда, расчувствовавшись, выкатывал мне рюмку этого чесночного пойла, и приходилось из вежливости делать пару глотков — ощущение трансорганическое и незабываемое.

В остальном это был типичный американский бар. Правда, за шкафом с винами стояло пианино, на котором с девяти до двенадцати вечера музыкант Саша барабанил русские романсы и французские шансоны, вперемежку с Пугачевой и компанией.

Оксана смела ужин в одно мгновение — здоровье у девушки было прекрасное. Мы покалякали о том о сем. Вечер подходил к кульминации. «Так, — призадумался я, — Что теперь сказать? Как перевести программу на культурные рельсы, чтоб попасть прямиком в мою кровать?» Видно, эти размышления произвели на моем лице такое количество печали, что Оксана сжалилась и, запросто так, по-домашнему, сказала: «Ну что, поехали?»

Я вскочил, как обожженый спичкой палец, и вытащил Оксану на улицу. Все такси, как назло, были заняты и проезжали мимо. Наконец, один ободранный желтый ящик на колесах остановился. Мы сели на заднее сиденье. Между нами и водителем была плексигласовая перегородка с дыркой, чтоб просовывать деньги — это нью-йоркская традиция. В салоне, по той же старой традиции, пахло мочой. Таксисты, чтоб экономить время и не искать туалеты и парковку, возят под сиденьем пластиковые бутылки из-под кока-колы и отливают туда по мере надобности.

Как только мы отъехали, Оксана мощно обхватила меня одной рукой, слегка придавив мое горло сиськой, и грубо впилась в мой рот, дыша на меня борщиком и красным винчиком. Второй рукой она взяла мою правую ладонь и положила к себе на трусы. У меня уже не то что стоял, у меня летал, как воздушный змей высоко в небе. Я опять начал бояться. Теперь — что кончу прямо в такси. Я попытался думать о чем-то отвлеченном, о завтрашней лекции, например. В то время я подрабатывал, читая лекции по Фотошопу недоумкам в одном дешевом колледже, фабриковавшем студенческие визы новым иммигрантам. Хотя вру — на каждую группу у меня все-таки было 2–3 умных студента.