Пусть будет земля (Повесть о путешественнике)

Представьте себе, тайга, звериные тропы, разговоры о тиграх, нападениях, охоте... Все это действовало и на мое воображение.

Первый след тигра мне довелось увидеть недалеко от Владивостока. Мы набрели на шалаши корейцев, строивших в тайге дорогу. Вооруженные лишь заступами, они вечерами теснились в страхе у костров. Я узнал от них, что неподалеку бродит тигр, не пугаясь даже стука топоров.

Над тайгой опустилась свинцовая ночь. Спать не хотелось, и я вслушивался в звуки ночного леса: трепетание листвы, лепет ручья, дыхание ветра. Отдаленным прибоем моря шумели кедры. Вдруг ветка хрустнула под неведомой пятой, в ответ расхохотался филин. К осени умолкают певчие птицы. Чаще бывает слышен вой волка, рык изюбра, хрюканье кабана да стон филина-пугача.

В такую вот осеннюю ночь я и сидел с тремя моими спутниками у костерка. Проводник сказал, что возле нашего становища бродит тигр. Хотя я заранее готовился к встрече с повелителем тайги, сердце мое забилось. Точно так же, как несколько лет тому назад, когда в горах Атласа услышал я в полночь рыканье льва.

Я стал вслушиваться в ночь. Тайга затихла. Я ничего не слышал, кроме мертвой тишины. Мои спутники сделали огненный круг из костров и в его центре наше становище. Мы затаились. Собаки тревожно нюхали воздух. Кони замерли, тоже напрягая слух. Их позы выражали беспокойство. Я опять вспомнил, как трепетали благородные алжирские кони тогда, в избушке бродяги Исафета.

Раздался треск сучьев, все вздрогнули. Легко захрустел валежник, и мы поняли, что зверь идет очень осторожно. Вдруг кони сорвались и набежали на нас. Я схватил одной рукой своего коня за поводья, другой держал наготове берданку, хотя она все равно была бы бесполезна, если б тигр бросился на меня. Но в следующее мгновение все стихло.

Все высыпали из шалашей. Стали колотить в гонг. Потом подняли крик. Залаяли собаки, заржали лошади. Изюбр вновь протрубил из леса. Тигр ушел.

- И вы так и не увидели его?

- Нет, мой друг. Мы потом даже вздремнули остаток ночи. С рассветом пробудились фазаны, закаркали вороны, застрекотали сороки. Тайга стряхивала с себя сон от верхушек до корней. И мне казалось, что она просыпается от немоты, в которую поверг нас всех страх.

Поутру мы всюду искали след тигра. Медведь, изюбр и коза оставляют больше следов - сломанных веток, примятых листьев. Тигр же скользит меж ветвей, а не продирается сквозь них. Потому его трудно обнаружить.

В одном из сел увидели тигровую ловушку. Это ужасное сооружение. Внутри огромной железной клети визжала привязанная собака. Если бы тигр вскочил в ловушку, он задел бы спусковой рычаг - дверца бы захлопнулась. Ловушка резко выделялась на фоне изумрудной травы и темно-вишневых гроздьев дикого винограда. Неподалеку от нее Тунли наконец заметил следы полосатого хищника.

Вторая тигровая ночь застала меня в гостях у моего любимого спутника в таежных дебрях - старого охотника Тунли. Там таких охотников называют манзами. Тигр утащил его любимую собаку, и Тунли поклялся отомстить. Он пригласил меня в свое жилище - фанзу. Я согласился. В следующую ночь мы устроили засаду.

- Кто такой Тунли? - спросил Миша.

- Тунли - ну, как тебе объяснить... сын леса. Он тот, кто знает каждую тропу, читает каждый след, как мы мудрую книгу. Он знает деревья, травы, землю, приметы явлений природы. С Тунли не страшен ни один враг. Никакой зверь не подкрадется, чтоб его не услышал Тунли. У него хитрость лисы, глаз сокола, слух зайца, чутье собаки, ловкость тигра. Человек и зверь соединились в Тунли. Но зверь не заглушил человека. Сердце Тунли отзывчиво к нуждам каждого: русского, корейца, ребенка, старика. Он бережет дерево и жалеет замерзшего зверька. Тайга ему мать, жена, путники ему дети. Пройдет Тунли по тем же тропам, где десятки людей искали заветный корень женьшень и не нашли ничего, и обязательно отыщет два или даже три ценных корешка. И золотой песок часто находил, и соболей бил лучших, и панты - самое большое в тайге сокровище - добывал.

Тунли никогда не бегает от опасности. Он осторожен, хитер, но бесстрашен. Идет навстречу хищнику, уповая на свой рок. Считает, что неизбежное наступит в свой час. Я многому научился у него. Может быть, и этому.

Тунли и два его приятеля заботились в тайге обо мне, как о малом ребенке. Они стерегли меня, кормили, согревали. В минуту испытаний я видел рядом улыбающееся лицо старого охотника, и это всегда ободряло. "Зачем я им, - думал я, - зачем я старому Тунли? Что получили они от меня хорошего?" Мне было так горько, когда наши казаки уверяли что лесные бродяги непременно меня зарежут в тайге. А я вернулся не только невредимым, но и ос преданным другом. Тогда они сказали, что это случайность, что "Бог спас". Тунли знал об этом. Как я ни уговаривал его остаться в станице, он ушел. А вещь именно с такими людьми, как Тунли, и постигаешь, что все люди - братья.