Пусть дерутся другие (СИ)

— Спроси. Отвечу. От наркоты. За «Титаном» стоял президент. Мне так сказали, пока я в плену был. И всё сходится! Слишком нашу бригаду оберегали, слишком многое спускали на тормозах, — Псих, разгорячившись, расстегнул ещё одну пуговицу. — Так что перевыборы — наилучший вариант для нашего правителя... Но как он всех уделал! Я восхищён, хоть и не люблю его до судорог. И ещё, только что вспомнил… На досрочные перевыборы не распространяется правило «двух сроков» (*). Так что он, фактически, отбудет почти тройную каденцию (**).

Пиво закончилось. Первый номер, по очереди заглянув в опустевшие кружки, вздохнул, снова в них заглянул, будто надеялся на чудо, и сделал новый заказ: ещё три и орешков. Я ограничился имеющимся соком.

Дождавшись официанта (а напитки они подавали почти сразу), Псих с удовольствием причмокнул губами, попробовал языком пенную шапку, после чего посчитал нужным продолжить поверхностную лекцию о политических перспективах.

— Вот увидишь. Со дня на день начнутся переговоры о мире. Обставят так, будто мы диктуем свои условия с позиции победителя, хотя часть территорий, де-факто, просрана. Сделают упор на мир, дружбу, обнищавшее прифронтовое население. Покажут трагичные картинки с передовой, заменив ими старые, где все лапочки и отважные. Проведут круглый стол, телемост между гражданами, размажут повестку дня, и всем станет плевать на спорный клочок земли. Им и до этого было плевать, но лишний раз плюнуть не повредит. Под конец гордо заявят о том, что никогда не согласятся с нарушением территориальной целостности, создадут управление по делам оккупированных территорий из ненужных чиновников, и угомонятся, подбросив что-нибудь новенькое потребителям инфожвачки. Как-то так.

Утрированно поданные намётки о перспективах государственного курса оставили меня равнодушным. Я гражданин другой планеты, со всеми вытекающими. Пусть разбираются, как хотят.

— А мы?

— А что — мы? — не понял Псих.

— «Титана» нет. Война, по твоему мнению, скоро закончится. Что дальше?

Полуабстрактный вопрос остался без ответа.

Первый номер презрительно посмотрел на окружающие беседки с улыбающимися и звенящими бокалами посетителями ресторана, встал из-за стола, нескладный в своей новой форме и помрачневший, как туча. Вопросительно посмотрел на меня.

— Прогуляемся?

— Почему нет?

Психу хотелось природы, и я его вполне понимал. Тоже после тюрьмы тянуло на открытое пространство, подальше от стен и цивилизации. Пока шли по направлению к украшенному крупными лилиями пруду, он трогал лепестки цветов, поднимал взор к звёздному небу, дышал полной грудью, наслаждаясь ароматами рукотворных клумб и лужаек.

На набережной, ограждённой перилами, повернули, выбрав для прогулки неброскую дорожку, мощёную разноцветной брусчаткой. Подстриженные кусты, столбы со светильниками, деревья, шелест ветерка в кронах, пост спасателя со скучающим мужчиной в плавательном костюме… Согласен. За такие деньги клиентов надо не то, то спасать, если в пруд попрутся, а домой на руках нести, под настоящий оркестр.

Всюду указатели. Текст крупный, неизменно подкреплённый схематической пояснительной картинкой — чтобы отдыхающие с пьяных глаз доходчивей воспринимали информацию.

У стрелочки с изображением разнополых человеческих силуэтов и скромной буквой, обозначающей отхожее место, Псих остановился.

— Проведаю. Что-то выпил многовато. Наружу просится.

— Валяй.

Первый номер свернул в указанном направлении, я зачем-то потащился следом.

Туалет, на поверку оказавшийся симпатичным дощатым строением с вырезом в форме сердечка в двери и скошенной крышей, вызвал у моего друга прилив восхищения:

— Погляди, какая работа! Досочка к досочке, точная копия, как в книжках... Изумительно! — в нём проснулся художник. — Лак, полировка, даже ручка деревянная!

Меня все эти восторги оставляли равнодушным. Ну да, симпатично, оригинально, с претензией на «ретро». Но сортир для меня остаётся всего лишь сортиром, как его ни украшай.

— Ты не забыл, зачем пришёл?

— Нет.

Сбросив очарование и шаря рукой в районе ширинки, Псих торопливо распахнул дверь. Передо мной на секунду мелькнул толчок без привычного сиденья. Его заменяли деревянные плашки, прибитые по кругу для обозначения посадочного места, и я подумал, что точное следование историческим канонам не всегда имеет смысл хотя бы с гигиенической точки зрения.

В строении зажурчало, а когда первый номер вышел, то был полон разочарования.

— Так не интересно, — обиженно сообщил первый номер. — Вместо приличной выгребной ямы — сантехнический утилизатор. Всю гармонию разрушает.

— Выгребная яма лучше?

— Да.

— С какой радости.

— Потому что... вот!

Псих нервно дёрнул головой, а потом резким движением сорвал медаль с груди. Посмотрел на неё, залихватски щёлкнул по стальному ребру ногтем, и с блаженной улыбкой швырнул награду в сортирный зев.

— В выгребной яме ей было бы самое место, — удовлетворённо сказал он, брезгливо отряхивая руки. — В говне, которого она не стоит.

Зашумел автоматический смыв.

— Ты пьян... Не жалко?