Пусть это будет между нами

— Вот пусть на Маню и даст. Все это ради нее. Остальное вторично. Обещаю: если смогу победить на конкурсе, если даже третье место займу, будут и гости, и тамада, и платье, и даже букет невесты.

— Ты на что намекаешь? — Таня прищурилась.

— Ни на что. Ты ведь уезжаешь.

— Ради вашей свадьбы приеду, все брошу. Родители вас не прокляли?

— Мои все понимают. И Татьяна Денисовна, хоть и расстраивается. Говорит, до настоящего торжества не доживет. Но они это так, ворчат. К хорошему быстро привыкаешь, но если помнить плохое, то все хорошее еще лучше покажется. Будет у нас настоящая свадьба, будет. Андрей родне обещал, мои тоже ждут. Чтоб все, как у людей, — Леся вздохнула.

— Покажи кольцо еще раз.

Леся протянула Тане руку. Андрей не согласился на «ширпотреб», нашел в Екатериногорске ювелира, заказал интересный дизайн — лаконичный, но оригинальный: гладкие ободки, словно покрытые изумрудной пылью.

— Красота! Вот как ты так… храбро? Вчера девушка на выданье, а сегодня — мама. А если…?

Леся вынула серьги из ушей, помолчала:

— Если начнутся проблемы с Марусей? Уверена, что все тихо-гладко у нас не будет, не бывает так. А я буду стараться, Тань. Для Андрея Маня — человек номер один. Пытаться занять ее место? Никогда. Андрей тоже ради меня многим пожертвовал, а я даже не уверена, что вообще чем-то поступаюсь. У меня ничего не было, кроме музыки, а теперь есть муж, дочь и карьера.

— Рада за вас, — вдруг каким-то надтреснутым голосом сказала Таня.

— Не уезжай, — попросила ее Леся. В который раз? В тысячный? — Сама говоришь, тебя в родном городе никто особо не ждет.

— Да, — Таня усмехнулась, помогая аккуратно складывать концертное платье. — С семьей у меня отношения не самые гладкие. Но это семья. Поворчат, поставят очередное клеймо неудачницы и смирятся. Я считаю, все, что ни делается, все к лучшему. Екатериногорск — дорогой город. Жилье дорогое, рынок вообще летом цены до небес задирает.

— Ты хороший бухгалтер. Разве тебе мало здесь работы?

— Достаточно. Я думаю, прежде чем новую жизнь начинать, нужно старую закончить. А я все никак не могу.

— Максим ведь уехал?

— Уехал. Надеюсь, все у него сложится.

— Так и не простила?

— Простила, конечно. Разве об этом речь? Таким, как я, в одну и ту же реку нельзя. Мы там тонем, медленно, от того еще тяжелее.

— Денис не звонил?

— И не позвонит. Он в спорт вернулся. Юношескую команду тренирует. Говорят, встречается с одной девушкой из клуба.

— Видишь? Зачем тебе уезжать?

— Леся, это же не Владивосток! Подумаешь, пять часов на поезде.

— Все равно!

Споря и перебивая друг друга, они вышли из ЗАГСа. На ступеньках Леся порывисто обняла Таню:

— Спасибо. За все. Ты мне такой урок преподала, достоинства и борьбы.

— Да скажешь тоже! — Таня потерла глаза. — Какой из меня учитель? Плохому только научить могу.

— А мне и нужно было… этому самому, — сказала Леся, улыбаясь. — Столько лет пыталась быть для всех хорошей.

Андрей с Костей ждали девушек у машины. Им пришлось переложить букеты в багажник, но в салоне стоял запах лилий и роз.

— Куда? — спросил Костя, садясь за руль.

— У меня столик заказан в джаз-клубе в Фабричном, — сказал Андрей, взяв Лесю за руку.

— Ты почти реабилитирован в моих глазах, Берестов, — проворчала Таня. — Не забудьте только, что у меня поезд в девять. За вещами еще нужно заехать.

Днем в джаз-кафе было не так людно. Леся поискала глазами фрау Штрудель, но не смогла найти, видимо, еще было рано. К удивлению Леси, к ней подошел немолодой мужчина с саксофоном.

— Вы дочь Осипа Сергеевича Коваленко?

— Да.

— Видел вас на концерте в День Святого Валентина. У нас тут в апреле намечается ретро вечеринка, передайте приглашение Осипу Сергеевичу. Если получится, то и выступить, а нет — просто в гости.

— Обязательно передам, — пообещала Леся. — Папа будет рад спеть, если самочувствие не подведет.

— А вы?

— Я не смогу, — Леся покачала головой. — У меня в апреле конкурс в Москве.

Сердце у нее, как каждый раз при упоминании будущего испытания, провалилось куда-то в желудок. Саксофонист кивнул и отошел к сцене.

— Точно! У тебя же скоро конкурс! Рада? Волнуешься? — у Тани загорелись глаза.

Леся сделала несчастное лицо. Андрей, уже испытавший на себе несколько ее приступов неуверенности, улыбнулся. Когда Леся осознала, что имеет вполне приличные шансы на победу, ее вдруг начало это волновать. Андрей только смеялся. Он уже почти месяц работал в крупной компании, был доволен и старался умерить пыл невесты.

— Лесенька, будь как йог, ни к чему не привязывайся, ни во что не вовлекайся. Жизнь — дама с чувством юмора и своеобразной иронией — чего больше всего хочется, то и не получишь.

— А сам-то? — «сердилась» Леся. — Знаю ведь, мечтаешь опять о собственном деле, о кайфе, обо всем этом, суете, как ты там говорил… позитивной усталости?

— Усталости удовлетворенного человека, — вздыхал Андрей. — Я мечтаю, но очень, очень, очень глубоко в душе. Надеюсь, глазастая непруха туда не доберется.

Время в баре пролетело незаметно.

— Ну все, ребята, — сказала Таня. — На вокзал со мной не надо. Долгие проводы — лишние слезы.