Пусть говорят

– А я родственница. Дальняя. Издалека приехала, чтобы тётю утешить, – не знаю почему, сказала я.

– Да уж горе так горе, – пригорюнилась моя собеседница. – Сначала Машка пропала, а потом такое нелепое обвинение! Да когда сестра с вечера, даже школьного, поздно возвращалась, Лёшка обязательно встречал. Всё боялся, как бы с малышкой (это он её так называл) ничего не случилось. И вообще, баловал. Машка ни в чём отказа не знала.

Мы дошли до магазина. Женщина остановилась:

– Я за молоком выскочила, а вы куда шли?

– Мне дальше, – туманно пояснила я и распрощалась с соседкой Смирновых.

Время было уже позднее, и я отправилась домой, памятуя, что утро вечера мудренее. К Машиной подружке я схожу завтра в обеденный перерыв. Сейчас каникулы, а дети и подростки любят с утра поспать.

Я всё рассчитала правильно. Девчонка недавно проснулась, была дома и никакого срочного дела у неё не намечалось.

– А вы кто? – поинтересовалась она, открыв дверь и услышав, что я хочу поговорить о Маше.

– А я невеста Лёши, – представилась я, прекрасно понимая, что чужой тётеньке девчонка ничего не скажет.

– А чего он с вами не пришёл? – недоверчиво протянула девушка, внимательно меня разглядывая. – Что-то я вас не помню.

– А мы свой роман втайне держали, – отмазалась я и спохватилась. – Постой, постой, а ты что, не знаешь, что Лёшка арестован?

Теперь уже она на меня вытаращилась:

– Не-а… Я вчера только от бабули прикатила. А за что?

– В милиции утверждают, что он сестру убил, а труп спрятал.

– Вот идиоты! – всплеснула руками девчонка, распахнула дверь и пригласила:

– Входите. Я дома одна, предки с утра на дачу уехали.

Мы прошли в небольшую уютную комнату. Девчонка рухнула на кровать, я села на единственный в этой комнате стул и посмотрела на неё.

– Тебя ведь Лизой зовут, – даже не спросила, а уточнила я. Она кивнула головой. – Я знаю, что ты самая близкая подруга Маши. – Она опять кивнула. – Ты хоть что-нибудь знаешь о её исчезновении?

Девушка задумалась. На лице её явно читалось, что знает она всё, и сейчас усиленно соображает, стоит ли откровенничать со мной.

– Это очень важно, – не утерпела я и подтолкнула мыслительный процесс девушки в нужном направлении. – Ты же понимаешь, если у Маши всё в порядке, все обвинения с Лёши спадут сами собой.

– Я точно не знаю, но думаю, что Машка с Махмудом сбежала, – нерешительно произнесла Лиза и умолкла.

– С кем? – вытаращила я глаза. – С каким ещё Махмудом? Откуда она его знает?

– У него родня тут, – на этот раз охотно пояснила девушка. – Они прошлым летом познакомились. Только Машкина мама против была. Не нравятся ей чёрные. Так что письма для Машки на мой адрес приходили.

– А в этом году он приезжал? – осторожно спросила я.

– Ага, – кивнула Лиза. – В середине апреля приехал и две недели (или чуть меньше) в городе был.

– И они встречались? – снова задала я вопрос, боясь, что девушка передумает и перестанет отвечать на вопросы посторонней тётки, но она ответила.

– Конечно. Всё время вместе были, даже когда Машка говорила своим, что она у меня.

– А где он живёт, этот Махмуд? Ты знаешь?

– Не-а.

Я разочарованно вздохнула. Так хорошо всё шло. А потом сообразила:

– А разве на конвертах не было адреса?

– Не было. Боялись, что их рассекретят.

– Подожди, – нахмурилась я. – Маше же только шестнадцать. Не рановато ли из дому с мужчинами убегать?

– Ой, вы насмешили! – всплеснула руками девушка и улыбнулась. – Машке, во-первых, семнадцать совсем уже скоро, через два дня уже, а во-вторых, мы в каком веке живём?!

– А сколько Махмуду?

– Ой, он старше! Лет на восемь.

– Значит, где он живёт, ты не знаешь, – подвела я итог нашей беседе.

– Не знаю, – помотала головой Машкина подружка.

– А родственников его знаешь или фамилию его хотя бы?

– Да зачем мне это? – искренне удивилась девушка. – Это же не мой парень.

Ну что ж, на безрыбье и рак рыба. Я хоть и не узнала, где сейчас сестра Алексея, но надежда, что она жива и здорова, всё-таки появилась. И если этот Махмуд на самом деле существует, я его найду. А там, возможно, и блудная дочь неподалёку обнаружится. Так что всё не так уж и безнадёжно.

Вечером я позвонила Анне Васильевне и осторожно поинтересовалась, знает ли она что-нибудь о Махмуде.

– Дочь как-то обмолвилась, ещё в прошлом году, но я сказала, что терпеть не могу чёрных. Кругом столько хороших мальчиков, из хороших семей и вполне славянской национальности, а она всякими махмутками без роду без племени интересуется. Зачем они ей?! – после короткой заминки поведала женщина. – Больше дочь на эту тему разговора не заводила. Я, естественно, тоже. Думала, что вопрос исчерпан.

– А что? – спохватилась она. – Это имеет какое-то значение? Но ведь это было так давно?!

– Не волнуйтесь, Анна Васильевна, всё будет хорошо. И извините. Ко мне пришли, я завтра перезвоню.