Пусть ярость благородная

– Паша, я хочу видеть свежие трупы тех, кто это сделал. Причем всех до последнего. Их отстреливать надо, как бешеных собак, люди такого не сотворят. Гитлер еще пацан в коротких штанишках, а тут это дерьмо в полный рост!

– Даш! – я огляделся вокруг – вроде поблизости были только все свои. – Эти уроды и не предполагали, что эти острова могут быть захвачены. Поэтому и развернулись во всю широту души. А так для всего мира они белые и пушистые. А это не так. Чтобы испортить им праздник, нужно все делать официально… Совместная комиссия, шум в мировой прессе, международный суд… Нужно уничтожить не отдельных ублюдков, а всю Японскую Империю. Этот мир еще узнает, что такое высокие технологии в Политике. Ну, Даша, не плачь, конечно, жалко тех, кто не дождался, но ты подумай – такой кошмар в Корее был сорок лет, а потом семьдесят лет затяжной гражданской войны. И на Север, и на Юг без боли смотреть нельзя, обе половинки изуродованы. А ведь такой замечательный народ – он, что, не достоин мира и покоя?

– Макаров идет, – Даша вытерла слезы и снова надела на лицо маску неприступной валькирии. – Он и его офицеры там так на меня смотрели… как на марсианку какую.

– Что поделаешь, последний документированный случай вроде твоего – это тысяча восемьсот двенадцатый год, кавалерист-девица Дурова… ты у нас вообще гренадер-девица и чудо пречудное, диво предивное… – Последние слова я произнес уже шепотом.

Адмирал спускался по тропе, сбоку под локоток его поддерживал Дукельский. Степан Осипович был в шоке – ну непривычны люди в этом времени к таким зрелищам. Японцы пока только внедряют новые веяния в мировое сознание. Кстати, их союз с Англией и зверства британских солдат против мирного населения в англо-бурской войне как-то подозрительно совпадают по времени. Уж не поделились ли самураи опытом зачистки Хоккайдо от народности айну? Хорошенький себе был геноцид, не хуже трагедии племен американских индейцев…

– Ну что, господа, посмотрели? Вот оно – одно из лиц двадцатого века, лицо невинно умученных…

Но первым мне ответил не адмирал, а лейтенант Дукельский:

– Господин Одинцов, неужели все это могли сотворить такие цивилизованные люди?

– Господи! – ответил я, – Георгий Владимирович, есть люди, на которых культура как овечья шкура на волке, явление поверхностное, а внутри они были и есть истинные африканские людоеды… ну или полинезийские. Да и цивилизация у них только для своих, а все остальные – варвары, которые должны или быть их рабами, или умереть.

– Павел Павлович, все это, конечно, злодейство масштабов невообразимых… – адмирал Макаров тяжело вздохнул, – но что мы-то тут можем сделать?

– Прямо тут ничего, – вздохнул я в ответ, – потому что зацепили мы только самый краешек ужаса. А вообще-то можете. Можете сражаться так, чтобы загнать этих… обратно к ним на острова, чтобы они и нос боялись с них высунуть. Можете постараться убить их как можно больше, а выживших загнать в плен на каменоломни и рудники. Вы много чего можете, господин адмирал…

Макаров отвел меня чуть в сторону.

– Скажите, Павел Павлович, а такое у вас обыденно случается? Вот я заметил, что ваши люди этим совершенно не потрясены. Возмущены – это да, некоторые разозлились до бешенства, но и бешенство это какое-то особое, холодное. Но вот потрясения нет. И доктора ваши, и солдаты неестественно спокойны.

– Не скажу, что такое обыденно, – ответил я, – но потрясения действительно не вызывает, все-таки слишком уж часто случается. В Африке такое постоянно. В Сиаме один правитель так половину своего населения извел. Пол Пот, мать его! Балканы, это само собой. Кавказ наш, Кавказ турецкий, резня армян… А вся беда начинается тогда, когда один народ начинает считать себя выше прочих, а правители тому способствуют.

Макаров молча отвернулся в сторону моря, я понял, что сейчас лучше оставить его в покое, дать переварить информацию.

Я тоже отошел вместе с Дашей в сторону и спросил:

– Ну, как там?

– Ужасно, Паша! – почти простонала моя любимая. – Грязь, вши, тряпье вонючее, сплошная антисанитария – ничего нет, люди голодные, много больных. Скажи, во что ты меня втравил?

Я погладил ее по плечу.

– Милая, я втравил тебя в то, что я не могу поручить никому другому. Где я еще возьму женщину с командирским характером, не могу же я поручить это дело мужику? Это крайне важно, тебе будут помогать Ким и – как его – этот старпом с «Бутова». Но политику определяешь ты и только ты. Только ты отвечаешь за то, чтобы мы не нанесли новых ран тем, кто и так уже пострадал. И в то же время у нас здесь не курорт, все трудоспособные должны вносить свою лепту… короче, сама поймешь со временем, как балансировать на жердочке.

– Ладно, если так надо, я справлюсь… – Даша кивнула, – значит, говоришь, перевезти на большой остров? Товарищ майор, поможете? А то местными шаландами я их до ишачьей пасхи возить буду… И еще – там ваши ребята не докладывали насчет складов? А то раз военно-морская база, пусть и временная, то должны быть и склады. Продовольствия, инструмента всякого, вещевого довольствия…

Новиков кивнул.