Пусть каждый исполнит свой долг

Маврин встревожился, но решил пока тревогу не поднимать. Он поскакал к ближайшему посту, с которым находился прапорщик Барышников, и велел прапорщику скакать к мосту и выяснить на месте, что там происходит.

Но не успел прапорщик скрыться в плывущем над берегом тумане, как ниже по реке в сером предрассветном мраке полыхнул огонь и грянул хриплый, приглушенный сырым туманом гром.

Это был первый залп шведских орудий.

Бой начался.

Начался он совсем не в том месте, где ожидали его русские генералы.

Но внезапного удара на спящие русские войска, которого хотел Карл, все же не получилось.

Еще с прошлого вечера Репнин приказал своим полкам провести ночь в боевом порядке. А капрал Зекзюлин послал гонца не только к капитану Маврину, но и в гренадерский караул у моста. Гренадерский поручик сразу же дал знать о возможной опасности в свой полк и в соседний.

Поэтому немедленно после первых шведских выстрелов дивизия Репнина стояла в строю.

Сам Репнин через несколько минут после начала боя повел к мосту гренадерский полк.

По русским позициям у моста били 26 шведских орудий, из которых 20 были тяжелыми. Ядра с чавканьем врезались в болотистую почву, в тумане выла картечь.

Шведы пошли в атаку. Но гренадерский полк, перешедший под огнем на шведский берег, встретил их залпами и штыками у подступов к мосту.

Прискакавший генерал Швейден принял команду над гренадерами, а Репнин вернулся к другим полкам дивизии.

Бой у моста был жестоким. Карл бросал на гренадер полк за полком. Ему было необходимо быстро захватить переправу и ударить во фланг позиции Репнина. Отчаянное сопротивление гренадер мешало этому замыслу.

Раз за разом шведы шли в атаку. А между атаками по боевым порядкам гренадер били орудия. Генерал Швейден был убит.

Роты гренадерского полка стали отходить на свой берег. Середину моста они успели разрушить.

Отступив, гренадеры выстроились недалеко от берега и открыли огонь по шведским солдатам, наводившим понтонный мост.

Но остановить шведов было невозможно. Они форсировали реку и пошли вперед через прибрежное болото под огнем гренадер…

Было около четырех часов утра. Начало светать.

Теперь Репнин мог видеть порядок шведского наступления и понять их замысел. Он видел, как массы шведской пехоты надвигаются на правый фланг его позиций, грозя отрезать дивизию от Шереметева и Ренне. Он послал адъютантов за помощью к Шереметеву на правый фланг и к Гольцу — на левый.

Послав за помощью, он стал передвигать полки.

Гренадеры отчаянно дрались у моста, давая дивизии возможность перестроиться.

Но пока полки перемещались, шведы уже оттеснили гренадер, навели мост и ринулись во фланг дивизии.

Полки, прикрывавшие фланг, оказались в очень невыгодных условиях. Местность была заболоченная, пересеченная ручьями и перелесками. Полки не могли развернуться для мощного ружейного огня.

На Копрский полк, выдвинутый дальше других, стала надвигаться шведская колонна. Шведские силы втрое превосходили копрцев. Но молодой полковник Головин, командир полка, решил ударить в штыки и сбить шведское наступление. Солдаты примкнули штыки и двинулись навстречу шведам.

В эту минуту появился князь Репнин на взмыленном коне.

Он был в отчаянии. Бой шел уже около часа, шведы прорвались через реку, а помощи ниоткуда не было. Где конница Гольца? Где пехота Шереметева?!

Репнин растерялся. Он думал теперь только об отступлении, чтобы спасти дивизию. Поэтому, увидев контратакующих копрцев, он немедленно приказал прекратить движение и отступать.

Головин бросился к нему.

— Почему отступать? — закричал он. — Надо ударить на них и сбить! Надо задержать их до прихода сикурса!

— Где сикурс? Где?! — крикнул в ответ ему Репнин. — Никто не идет к нам! Отступать безотлагательно!

— Но что же нам делать? — в растерянности спросил Головин. — Ведь они станут преследовать нас и окружать другие полки?

— А мне что делать?! — закричал Репнин. — Что мне делать, коли мочи моей нет, и меня не слушаются, и гнев божий на нас?!

Самое страшное в бою — когда командующий приходит в растерянность. Так случилось в этот раз с опытным и храбрым генералом Репниным.

Полки начали отступать в лес под сильным огнем наседавших шведов. В лесу, среди болот и оврагов, строй полков распался. Роты перемешались.

Было приказано отступать и тем полкам дивизии, которые еще оставались в укреплении. Шведы уже отрезали их, а в тылу полков лежало болото с несколькими узкими переходами, сооруженными накануне. Под шведским огнем эти полки, неся потери, с трудом добрались до леса.

Помощь от Гольца и Шереметева опоздала.

Русская армия отступала. Вскоре она оторвалась от неприятеля.

Потери в людях были невелики. Гораздо тяжелее был моральный урон. Армия не смогла выполнить намеченного плана. Некоторые командиры растерялись. Некоторые полки не смогли сохранить в бою регулярный строй. Часть драгунских эскадронов вышла из повиновения офицерам и вела бой по старинке, беспорядочно.