Пусть каждый исполнит свой долг

Петр сразу понял, что нарвское сражение — это не конец борьбы, а ее начало.

Немедленно генералу князю Никите Репнину велено было привести в порядок отступившие в Новгород разбитые и уцелевшие полки.

Генералу князю Борису Голицыну велено было приступить к формированию драгунских полков. Под Нарвой стало ясно, что старая дворянская конница, плохо обученная и недисциплинированная, для современной войны не годится. Регулярные драгунские полки должны были стать важной частью армии. В драгуны было «приказано принимать всякого чина людей, не исключая и крепостных, если они хотели, от 17 до 30 лет».

Особое внимание обращалось на артиллерию. Был назначен специальный надзиратель артиллерии — думный дьяк Виниус. Петр отдал приказ, потрясший страну: «Со всего государства, с знатных городов, от церквей и монастырей, собрать часть колоколов на пушки и мортиры». Виниус оказался настойчивым и деятельным исполнителем царской воли. В мае 1701 года — через шесть месяцев после поражения — в Москву свезено было до 90 000 пудов меди. А к годовщине Нарвы было уже отлито 300 орудий. Русская армия получила новую артиллерию.

России все это обходилось куда как дорого, ведь добровольно явившихся служить в армии было недостаточно и по стране пошли рекрутские наборы. Молодых здоровых людей забирали в солдаты. Набор шел за набором. Вооружение и обучение армии требовало больших денег, стало быть, увеличивались налоги.

Солдат, и конных и пеших, тоже надо было кормить, добывать для них припасы. На крестьян ложилось новое тяжкое бремя. Местности, в которых стояла армия, разорялись.

Петр все это знал, но выбора у него не было. Армия была необходима для существования государства. Чтобы создать боеспособную армию, он готов был пожертвовать чем угодно.

Страна жаждала передышки, и Петр попытался с помощью Англии и Голландии заключить перемирие со Швецией. Из этого ничего не вышло.

Стали доходить упорные вести, что Турция, узнав о нарвском поражении, готовится напасть на Россию с юга.

Первые успехи

1. Шведы грозят Архангельску

В июне 1701 года из шведского порта Готенбург вышли в море две шнявы и четыре галиота. Было объявлено, что корабли эти идут для промысла китов к берегам Гренландии. И только капитаны знали, что идут они в Белое море, к Архангельску.

Карл решил пресечь русскую торговлю. Закрыть даже те длинные и неудобные морские пути в Европу, которые у России были…

24 июня в устье холодной, прозрачной реки Двинки ловили рыбу Иван Рябов, монастырский работник, и Дмитрий Борисов, переводчик при военной заставе.

Они выехали еще ночью, но рыба ловилась плохо. Рыбаки замерзли и собирались домой. Но тут заметили заросшую водорослями бухту — в Двинку впадал ручей. Рябов и Борисов решили пройти бухту с бреднем. Рябов пошел, по пояс в ледяной воде, вдоль берега, держа один конец сети, а Борисов с другим концом забрался поглубже, по плечи. Они шли, шумно всплескивая и перекликаясь, стуча от холода зубами… И вдруг Рябов, случайно оглянувшись, застыл. Из-за покрытого кустами мыса к ним неслась шлюпка, полная вооруженных людей. Не успели рыбаки прийти в себя от неожиданности, как нос шлюпки вырвал бредень из их рук, а с бортов на них уставились ружья.

Сидевший на корме офицер спросил по-шведски:

— Хорошо ли ловится рыбка?

Переводчик Борисов, узнав шведскую речь, все понял.

— Беги, Иван! Это шведы! — крикнул он Рябову, который оказался по другую сторону шлюпки, ближе к берегу.

Рябов дернулся было бежать, но пули вспороли воду рядом с ним. Он остановился… Шведам нужны были лоцманы. И вскоре Борисов и Рябов оказались на палубе флагманского галиота.

— Вы проведете корабли к Архангельску, — сказал шведский капитан. — Когда мы возьмем город, наградим вас и отпустим. Если хоть один корабль сядет на мель, берегитесь!

На следующий день два вооруженных пушками галиота и шнява вошли в устье Малой Двины, подняв голландский флаг.

Полковник Григорий Животовский, охранявший подступы к Архангельску, с тринадцатью солдатами поплыл на легком карбасе к эскадре. Поскольку суда шли под дружественными флагами, он безбоязненно приблизился к головному галиоту и закричал:

— Что за корабли? Для чего прошли устье, не известив нас?

По правилам полагалось, прежде чем войти в реку, предупредить русские власти.

Шведы, не отвечая, спустили ему трап, и он хотел уже подняться на палубу, но заметил, что стоявший на высоком носу карбаса солдат делает ему знаки. Животовский остановился.

— На палубе люди прячутся оружные! — вполголоса сказал ему солдат. Он со своего высокого места увидел их через пушечную амбразуру.

Животовский понял, что попал в ловушку. Он резко оттолкнулся от борта галиота и крикнул:

— Ребята! За корму!

Солдаты ударили веслами, и карбас оказался за кормой корабля — там не было пушек.

— К берегу!

Пока галиот разворачивался, чтобы накрыть русских пушечными выстрелами, шведские солдаты стреляли из ружей. Пятеро гребцов в карбасе были убиты, шестеро ранены. Когда ударили шведские орудия, карбас был уже у берега.